ночь. И тогда она сказала:
– Вы говорили, что снами управляете. Вот здорово! Я хочу побывать во сне у мамы, узнать, что ей снится.
– Эй! – повернулся к ней брат. – Ты говорила, что подсматривать нехорошо, а сама в чужой сон лезешь!
– Только без ужасов, ладно? – не обращая внимания на возражения брата, сказала Оля. – Я знаю, что любой сон можно себе заказать. Я уже это делала. Тогда что захочешь, то и приснится. Ой, а может, у меня в роду домовые были, и я тоже могу снами управлять?
– Ну, болтуха… – покачал головой брат.
– Сам болтух, – беззлобно сказала сестренка. – Я просто фантазерка.
– Фу – ты, ну – ты, – нетерпеливо дрыгнул ногой домовенок, – мало говори, больше услышишь!
– Это я от страха, – призналась Оля. – Я, когда боюсь, много говорю. А страшных снов боюсь до ужаса!
– Не бойся, – серьезно сказал малыш. – Страхов много, а жизнь одна. Иди. Это будет сон на двоих.
Он соскользнул с тумбочки, взял Олю за руку и подвел ее к одной из дверей этой комнаты. Дверь медленно и бесшумно отворилась.
– Эй, без фокусов, пожалуйста, – подскочил к ним Толя. Если с ней что-то случится, то я могу… – и он угрожающе поднес кулак к носу домового.
– О, это хорошо! – улыбнулся человечек Оле. – Иди, не бойся, у тебя замечательный брат.
Оля удивительно спокойно и без страха шагнула в темноту комнаты. Дверь тихо прикрылась, и Толя услышал удивленный голос сестренки: «Мама?»
Он подошел к двери, прислушался к голосам, доносившимся из соседней комнаты, и удивленно оглянулся на домового:
– Ничего не пойму. Как мама туда вошла?
Толя с силой толкнул дверь, но она не открылась.
– Она и не входила. Это сон, – сказал домовенок и направился к своей тумбочке.
Он влез на нее, приудобнился и объяснил Толе:
– Сон на двоих. Они обе друг другу снятся. Да ты не переживай, впереди времени не мчись. Подождешь – услышишь, поживешь – увидишь…
Домовенок помолчал немного, наблюдая за Толей, который начал нервничать. Видно было, что он боится за сестренку.
Малыш глубоко и тяжко вздохнул:
– Вот бы мне такого брата… или друга, чтобы спас меня от беды… или от смерти…
– Ты что, болен? – спросил Толя, продолжая прислушиваться к голосам за дверью. – А чего умирать собрался? Сколько лет живут домовые?
– Обыкновенные могут жить лет семьсот, восемьсот.
– А необыкновенные?
– А необыкновенные – те бессмертны, – улыбнулся домовенок.
– А какие это – необыкновенные? – заинтересовался Толя и подошел к домовому.
– Это те, кто пережил свою смерть.
– Разве это возможно?
– Говорят, возможно, – домовенок опять вздохнул. – Хотя я никогда такого домового не видел. Каждый домовой знает день своей смерти.
– Значит,
