послание лежит у нее в кармане. Она выдвинула из-под островка еще один стул.
– Присядь, Карен. Присядь со мной.
Ей было уже не до своих страданий. Марина внезапно осознала, какую чудовищную жестокость ей придется совершить. Ни скорбь, ни сочувствие тут не помогут. Как бы она ни старалась смягчить удар – он сокрушит Карен Экман.
– Андерс? – прошептала Карен и повторила имя мужа еще раз, громче, как будто он был в соседней комнате, как будто она и верила, и не верила тому, что услышала. Под кожу Карен словно проникли все холодные ветра Миннесоты – губы ее задрожали, пальцы судорожно вцепились в плечи. Она потребовала показать письмо, но взять его в руки не захотела – такое тонкое, голубенькое, несерьезное. Карен попросила Марину прочесть все вслух.
Отказаться Марина не могла, но как ни старалась смягчить послание, чтобы оно прозвучало более-менее человечно, вышло плохо. «Учитывая наше местонахождение, дождь, – осторожно прочла она, пропустив пассаж о беспросветной бюрократии властей (как местных, так и наших), – мы решили похоронить его здесь». Она не решилась упомянуть, что похороны оказались «делом нелегким», и пожалела, что не стала читать первый абзац. Хоть он и был банальным донельзя, без него все остальное даже на письмо не тянуло – получалась какая-то скупая телеграмма.
– Она похоронила его там? – ахнула Карен, тщетно пытаясь наполнить воздухом меха своих легких. Воздуха в кухне не было. – О господи, что ты хочешь мне сказать? Она его там закопала?!
– Скажи, кого мне позвать к тебе? Сейчас кто-то должен быть рядом с тобой. – Марина попыталась взять руки Карен в свои, но та вырвалась.
– Увезите его оттуда! Вы не имеете права оставлять его там! Это недопустимо!
В такие моменты люди обещают все, что угодно, но Марина, как ни пыталась, не сумела вымолвить ни слова утешения.
– Я не смогу его вывезти.
Марина сама ужаснулась тому, что сказала, потому что тут она отчетливо представила себе грязь под ногами, листья, могилу, в которую оползает намокшая земля. Через считаные дни на ней уже появятся свежие ростки, а через месяц захоронение и не разглядишь под ковром буйной растительности. Марину охватила паника – она физически ощутила страх удушья, который испытывал Андерс при виде лиан.
– Я не знаю, как это сделать, – честно призналась она. – Карен, послушай, скажи, кому я должна позвонить. Сейчас необходимо, чтобы рядом с тобой кто-то был.
Но Карен не понимала ее вопроса, либо не слышала его, либо не желала помогать Марине. Они остались вдвоем. Мистер Фокс сбежал, не вынеся отчаяния супруги Андерса Экмана. Карен сползла со стула на пол и зарыдала, обняв ретривера. Перепуганный, сжатый в тисках человеческого горя Буян дрожал и лизал руку хозяйки. Вскоре собачий бок стал мокрым от ее слез.
Они думали просто прийти к ней домой и все рассказать. Парочка идиотов. В ординатуре Марине приходилось извещать родственников о смерти больного
