терпеть не могла разговоров о войне. – Что за пораженческие настроения? Смотри, еще загремишь в когти Андрею Леопардовичу!
Упоминание о грозном прокуроре Андрее Леонардовиче Верховском и его Комиссии по расследованию антироссийской деятельности кого угодно могло ввергнуть в священный трепет. Верховского не зря прозвали Леопардовичем – он прославился тем, что еще в семнадцатом году выписал ордер на арест пресловутого Ульянова-Ленина, а впоследствии яростно выискивал всевозможных врагов отечества.
– Что ты меня стращаешь Андреем Леопардовичем! – взвился Боба. – Хватит уже, большие чистки давно кончились! Никакие это не пораженческие настроения, а простой здравый смысл!
– По-твоему, немцы – такие дураки, снова затевать войну на два фронта? – прогудел профессор. – Думаешь, они за четверть века ничуть не поумнели? Зачем немцам сейчас идти на нас войной, если раздавить Англию им ничего не стоит? Бросок через Босфор, одна армия – через Палестину на Синай, вторая – к иракской нефти. Египет берется в клещи, а там британцам и против Роммеля-то еле-еле сил хватает. И едва Суэц будет у немцев в руках, Британская империя развалится. Мятеж Рашида Али выдает их планы с головой.
– Да, но кто же пропустит немцев через Турцию? – возразил Боба.
– А кто их там остановит? Сами турки? Это смешно. Они хоть завтра готовы за рейх воевать, да только англичан боятся.
– Допустим, – не сдавался Боба, – и что потом? Германия на этом остановится? Самое время придет с восточным соседом разобраться! Забыли уже, дядя, речи фюрера про жизненное пространство? А мы ему чем ответим? Что сможем выставить против немецких танковых клиньев? Конницу с тачанками?
– Пусть в стране с танками негусто, – таинственно произнес профессор, самодовольно подергивая себя за бороду, – зато у нас найдется кое-что, от чего никаким немцам не поздоровится!
– Это что же, дядя, весь мир гадает, как армады вермахта остановить, а у вас, значит, и рецепт имеется?
– Не без того, не без того… Наука, знаешь ли, она много разных гитик умеет!
– Может, поделитесь рецептиком-то?
Павел неожиданно заерзал и задергался, будто ему под седалище подсунули раскаленную сковороду. Он раскрыл было рот, но не хватало решимости вмешаться в спор. Это заметил даже профессор:
– Ну, что с тобой такое, Павел? Опять где-то германских агентов увидал? Я тебе сто раз твердил – шпионы бывают только в кино! Какая там у тебя была картина? – обратился он к Лизе. – «Ошибка инженера Кочнева», так? Ох уж эта шпиономания! Я как пропуск дома забуду, меня в мою же лабораторию не пускают, а на углу в заборе дыра, и заходи кто хочешь!
– Российская секретность! – рассмеялся Левандовский. – И мы на Каче с летного поля регулярно пастухов гоняем! И все-таки, Аркадий Аристархович, – добавил он, – лишняя осторожность в наше время не помешает. Сами знаете, был бы секрет, а украсть его всегда кому найдется…
