свиные кости, – рассмеялся он, становясь на колени и собирая рассыпавшиеся дрова, пока ее мозг подбирал человеческие слова. – Мы решили, что костер будет неполноценным без фрагментов костей.
Она уже много лун не сталкивалась с костями животных. Силу человеческих костей и зубов, вот что она умела по собственной воле извлекать или поглощать, но звери… у зверей мерзкая привычка носиться необузданно.
Руки Фу дрожали скорее от гнева, чем от потрясения.
– Послушай меня, Соколенок, и запомни хорошенько. – Она швырнула скомканные тряпки в грудь Тавину. – Никогда не смей заставать Ворону врасплох, подсовывая ей кости таким вот образом. Никогда.
– Особенно такую, как Фу, – сказал Па за ее спиной. И похлопал по плечу.
– Она костокрад? – поинтересовался принц Жасимир, косясь на девушку.
Все Вороны, которые могли слышать это оскорбительное замечание, вздрогнули. Тавин тоже. Принц этого как будто не заметил. Не спеша с ответом, Па пошарил на дне телеги, чем вызвал протестующее мяуканье Блевотки, которая забралась под мешок с просом.
– Как и всякий вождь Ворон, – сказал наконец Па, сунув под мышку кувшин трупожара. Он закатал правый рукав и показал черный колдовской знак, обвивавший запястье, – точно такой же, какой носила Фу. – Стаи недолго живут без колдунов. Я вождь этой стаи и учу Фу с Подлецом, чтобы когда-нибудь они смогли возглавить свои собственные. Но что касается Фу, колдовство не должно вас волновать. Беспокоить должен ее характер. – Па подмигнул Фу, затем раздраженно ткнул пальцами в клинки, которые мальчишки понавешали на бока. – Ножны и рукоятки сегодня же обмотать тряпками и держать их подальше от чужих глаз. Охотничьи касты не выносят, когда у Ворон цельные клинки.
– Что вы имеете в виду? – Принц Жасимир вцепился в отделанную драгоценными камнями рукоятку кинжала. – Саборианский закон разрешает всем носить сталь.
Па пожал плечами.
– Все это здорово, но только закон мало касается Ворон. Все, что нам позволено, это сломанный клинок для вождя. Либо вы спрячете оружие, либо оно полетит в костер.
Он отошел, не дожидаясь ответа.
Дурацкая ухмылка Тавина стала после этого редкостью.
Фу невольно вспомнила грустных слуг в том вонючем, аляпистом дворце. Возможно, они честно горевали по лордикам. Но если последний час чего-то стоил, она за всю жизнь не смогла бы понять почему.
Когда погребальный костер увенчался саванами и костями, Па откупорил кувшин трупожара. Густая чистая жидкость потекла наружу. Он повернулся к мальчишкам.
– Давайте-ка заодно и ваши рубашки, парни. Лучше оставить в углях какой-нибудь мусор. Фу, Подлец, дайте им ваши робы и маски.
Видимо, принц Жасимир смирился с временным перемирием, потому что, когда Фу стряхнула с плаща щепки, они со стражем уже снимали свои окровавленные туники. По зажившим шрамам она могла прочитать историю их тренировок, карту всех тех случаев, когда они оказывались недостаточно проворны, чтобы отбить
