ЭЛА – внизу, МЭРИ МАРГАРЕТ – наверху. Задняя стена квартиры Эла обозначена балочным каркасом, панелями, старой картиной, на которой изображен китобой с матросами, гарпунящими кита. Коридор и лестница к квартире наверху, над квартирой ЭЛА, открыты зрителям, поэтому они знают, кто поднимается и спускается по лестнице, но обитатели квартир этих людей не видят. Квартира наверху по большей части в тени. Там можно различить кровать и кресло-качалку, но персонажи на втором этаже могут исчезать из поля зрения аудитории, отступая вглубь сцены и растворяясь в темноте.
Действие первое
Картина 1
(Вечер позднего октября 1927 г. Обе квартиры в темноте. Откуда-то доносится шум вечеринки и грустный голос со скрипучей пластинки поет «St. James Infirmary Blues». Затем шум вечеринки заглушает песню. МАКЛИШ и ЭЛ входят в коридор, МАКЛИШ – с чемоданом, Эл – с несколькими картинами. МАКЛИШ пинком открывает дверь нижней квартиры, и тусклый, красноватый свет коридора вливается в нее. МАКЛИШ одет в монашескую рясу, капюшон откинут на плечи. Лицо грустное, приятное, большие усы. На шее болтается маска с оскалом мертвеца. ЭЛ моложе, он несет косу, составную часть маскарадного костюма МАКЛИША. В квартире старые книги, памятные подарки, часы, показывающие разное время, ржавая пишущая машинка, чучела птиц, экзотические сувениры. Из мебели привлекает внимание старое деревянное кресло-качалка и кровать с четырьмя стойками, каждая из которых заканчивается довольно острым бронзовым наконечником).
МАКЛИШ. Вот и пришли. Рай. Всего за семнадцать долларов в месяц. Дыхание перехватывает, правда?
ЭЛ (в ужасе оглядывается). Да. Это точно.
МАКЛИШ. Насчет запаха не волнуйтесь. Уйдет или вы к нему привыкнете. Одно из двух. (Ставит чемодан на пол). Ты иногда даешь тараканам маленькое миндальное пирожное, они дают тебе жить. Самого большого зовут Дикки, ну-ка поздоровайся со мной. Я немного приберусь. (Начинает передвигать вещи с места на место). Так вы – художник?
ЭЛ (наблюдая за ним). Время от времени.
МАКЛИШ. Я раньше был великим писателем.
ЭЛ (с трудом находит место для картин). Это хорошо.
МАКЛИШ. Нет, не очень. На самом деле я был низкооплачиваемой литературной шлюхой, но печальные истории мы прибережем на потом, я не хочу вгонять вас в депрессию в первый же вечер. Уже бывали в Виллидж?
ЭЛ (берет какую-то книгу). Нет.
МАКЛИШ. Вам понравится. Хорошее место, чтобы спрятаться. Если вы хотите спрятаться. Так же хорошее место, чтобы не прятаться. Выставлять себя напоказ. Как вам будет угодно. Это ключевой момент, здесь вы можете делать, что пожелаете. Рай.
ЭЛ. Интересно.
МАКЛИШ. Не то слово. Хотите спуститься вниз и встретиться с несколькими аборигенами? У нас лучшая выпивка в городе. Пить в Виллидж – одно удовольствие, никаких тебе гангстеров. Ну, почти никаких. Все мило и дружелюбно, почти законно.
ЭЛ. Нет, благодарю.
МАКЛИШ. Насчет костюма не волнуйтесь. Найду вам прошлогодний костюм гориллы. Точно знаю, он где-то здесь.
ЭЛ. Не беспокойтесь.
МАКЛИШ. Тогда, может, позже. Я зайду и принесу что-нибудь выпить, чтобы подбодрить. (Находит череп). Вижу, вы относитесь к меланхоликам. Таких у нас много. (Протягивает череп Элу. Комната тем временем становится все более презентабельной: у МАКЛИША дар находить вещам положенное им место). Народ здесь творческий. Разумеется, гениев маловато будет. Виллидж притягивает неумех. Без обид, пожалуйста. Все тут кривое. Я хочу сказать, изогнутое, потому что когда-то здесь была настоящая деревня и улицы появились на месте индейских троп. Выпрямить их не было никакой возможности, поэтому людишкам с квадратным мышлением не осталось ничего другого, как пронумеровать улицы и оставить все, как есть. Подержите минуточку. (Отдает ЭЛУ чучело совы, для которого пока не находит места). Именно поэтому люди и приезжают к нам. Это один из действительно прекрасных хаотических уголков на всем острове, за исключением Чайнатауна, обособленного, грустного и нереального, и Уолл-стрит, которая по-своему прекрасна с ее огромными надгробиями, уходящими в небо, пропахшими деньгами, жадностью и смертью и загораживающими солнце. Виллидж – это беспорядок, и мы беспорядочные, потому что такова жизнь, а искусство, предназначение которого – время от времени держать зеркало перед косоглазым, перекошенным лицом Господа, может только отражать этот фундаментальный прекрасный и ужасный хаос, на самом деле являющий собой карту Его собственного разрушительного безумия. (Словно наглядно подтверждая свои слова, он продолжает наводить порядок в комнате, находит голову лося, дает ЭЛУ, который теперь держит книгу, череп, чучело совы, голову лося и косу).
ЭЛ. Это здорово, но какое отношение…
МАКЛИШ. Да, я знаю, вы собираетесь сказать, что искусство – противоположность хаоса, но
