у тебя хоть какие-то мысли есть, куда твой летний принц нас отконвоировал?
Я пожала плечами и повернулась к сопровождающей нас Бирюзе.
– Это резиденция дома Лета, – ответила на мой немой вопрос девушка.
– Это и так понятно. Адрес вашей резиденции я неплохо помню, только вот замков с малахитовым напольным покрытием в том районе не припоминается.
– В ваших мифах нас называют «народом холмов», – улыбнулась Бирюза. – Прошу, леди, принц ждет вас.
За арочным входом оказался тот самый малахитовый зал. Хозяйкой медной горы выступал Эмбер, восседающий на троне. А вокруг было не протолкнуться от нелюдей. Тут был и приснопамятный Валера с двумя волосатыми монстрами, но в основном – фейри дома Лета в белых или золотистых одеждах, в глубоких вырезах которых можно было заметить вязь татуировки, или вообще плотную кожу защитного костюма. Экология нашего мира не была дружелюбна к волшебному народу. Я и сама по возвращении из Фейриленда чувствовала слабость вперемешку с ознобом и уже подумывала отправиться к татуировщику. Но потом как-то отвлеклась и мои симптомы сами собой пропали. Здешние же обитатели относился к своему самочувствию основательно. Я скользнула взглядом к Эмберу. Ворот золотистой туники открывал монументальную грудь принца Лета чуть не до пупка – защитного костюма не наблюдалось. Значит, татуировка в труднодоступных местах – решила я, семеня к трону. И так как исследование этих самых мест у данного индивида в мои планы не входит…
– Это она! – взвизгнул Валера. – Малышка с волосами. Я могу доказать, что она принадлежит мне.
Эмбер поднес руку ко лбу, демонстрируя, что извергаемые хуманом децибелы его нервируют.
Валера ринулся ко мне, Жанка длинным кошачьим шагом заступила ему дорогу. Нет, если моя подруга не занималась как проклятая, я съем шляпу Пака.
Я помахала Валере рукой, правой, на которой не наблюдалось любовной метки:
– Малышка тебе не принадлежит, но, если сторгуемся, может продать тебе свои волосы.
– Правильно, не зубы, отрастут – поддержала меня Жанка. – Торговаться со мной будешь, извращенец. И учти, что ты потом с этими волосами делать будешь, я даже знать не хочу!
Почти убитый двойным хуком нашей женской логики, Валерик смутился:
– Лорд-Изгнанник будет недоволен этой ситуацией, – пробормотал он вполголоса.
Я посмотрела на Эмбера, принц провел ладонью в воздухе. Самого колдовства я не заметила и не ощутила, но Валера упал перед Жанкой на четвереньки, корчась от боли, потом перевернулся на спину, суча ногами в воздухе, как истеричный ребенок. Из его рта толчками выходила бурая пена. И тут я наконец поняла, почему Жанка назвала Валеру уродом. У него было асимметричное лицо, выпуклый лоб с залысинами и выступающими надбровными дугами, выпученные глаза, вялый толстогубый рот. Но уродство было даже не в этом. От его лица веяло какой-то запредельной порочностью – абсолютной, эталонной, как от портрета Дориана Грея.
– Иди
