взглядами, и их глаза говорят больше, чем любые слова. Оба помнят все случаи и всех ребят, которых взяли. Молчаливый диалог длится с минуту, потом Зет откашливается и говорит:
– Короче, не выкручивай мне извилины. Ты в деле или нет?
Глупый вопрос. Перся бы он к берегам Портленда, чтобы отказываться.
– В деле. Когда дайв?
– Двадцать первого.
– Декабря? – удивляется Лайк.
– Именно.
– В день запуска?
– Больше тебе скажу: в момент запуска, – улыбается Зет, и эта улыбка не сулит ничего хорошего.
– Мне это уже не нравится.
– Поздно, ты уже согласился. Я свяжусь с тобой за несколько дней. Рад был повидаться.
Зет, не дав Лайку опомниться, встает и быстрым шагом направляется к выходу из дворика.
Хочется крепко выматериться, да вот только глушилки на столе уже нет.
4.
14 декабря 2112 года
офис главы Я.Корпорации, Москва, Земля
7 дней до запуска Солнета
Закатное солнце мягко заливает кабинет сквозь панорамные окна. Алиса любуется привычным московским пейзажем, по которому успела соскучиться за десять лет скитаний по колониям. Вот уже два года, как она вернулась домой, и все никак не может насмотреться на любимый город. Она родилась здесь – подумать только, почти сто лет назад! – прошла с ним через все смутные времена, видела его и в запустении, и в жирном расцвете, и даже частично в руинах. Но вот она, красавица Москва, раскинулась перед ней. Обновленная, мирная, вальяжная. И Алиса стоит здесь на двухсотом этаже и смотрит. До сих пор живая. Уже – без паники перед высотой. Первые годы в новом здании Я.Корпорации, где ей полагался самый большой кабинет на верхнем этаже, она боялась подходить к окнам и, пока никто не видел, всегда опускала заслоны и проецировала на них облик первого этажа, чтобы не думать, как высоко ее занесло.
Так уж сложилось, ее история началась на высоте. Быть может, на высоте она и закончится.
Ладно, полно копаться в прошлом, Герман ждет.
Алиса отходит от окна, садится в массивное кресло, откидывается на спинку и погружается в Сеть, в переговорную комнату, созданную специально для этого случая с высшей степенью защиты. Она сделала переговорку уютной, с приглушенным светом, в мягких тонах. Он должен быть спокоен и расслаблен. Он должен согласиться, иначе все зря. Главное сейчас – не выдавать своего волнения, у журналистов на него нюх, как у голодных собак.
Герман уже там. Пунктуален, как дьявол. Да и выглядит так же. Как всегда, в идеально черном костюме, с идеальной укладкой черных волос, с идеальной соблазнительной улыбкой, за которую, как всегда подозревала Алиса, было куплено рекордное количество эксклюзивной информации. Он – лучший в своем деле. Именно поэтому ей нужен он, хотя вариантов достаточно.
– Алиса, душа моя! – он поднимается с кресла и раскрывает объятия.
Ох уж этот Герман! Алиса коротко прижимается к нему, ее носик утыкается в широкую грудь, от которой веет
