часов и дело близилось к сумеркам.
Я опять начал спуск, но в этот раз я уже не спешил. Я решил ехать медленно, внимательно рассматривая окружающую меня местность, чтобы отметить, где происходит переход от спуска к подъему.
Но опять выехал на вершину, не заметив, как это произошло.
От смешанных чувств злости и страха сильно захотелось есть. В рюкзаке оказалось несколько шоколадных батончиков и пакетик с орехами. Съев батончики и запив их водой, я опять решил спускаться. Хотя мой ум говорил, что это бесполезно, и стоит попробовать взломать будку охранника и посмотреть, можно ли там заночевать. Остаться ночью в лесу на горе – не совсем лучшая перспектива. Но эти мысли ко мне пришли уже тогда, когда я проходил очередной поворот лыжни.
Начинало уже смеркаться, и я решил, что если опять окажусь на вершине – то не буду рисковать и останусь в будке охранника. Кто-то же станет меня искать?
Но в этот раз меня ждало новое приключение: лыжня не заканчивалась. После поворота, въехав в лес, я не мог из него выехать. То есть я катился по лыжне, а она всё петляла и петляла, но не выходила из леса.
Спустя полчаса езды стало ещё темнее. У меня начали дрожать колени от напряжения, чувство усталости передалось на спину, начала болеть голова, и я не знал, то ли мне остановиться, то ли спускаться дальше.
Я не люблю останавливаться. Мой девиз был всегда «Только вперед!», как бы банально это не звучало. Но эта жизненная позиция сделала меня тем, кем я являюсь сейчас. И эта внутренняя программа меня подгоняла вперед.
И думаю, что именно эта настойчивость и привела меня к Матвеичу. Хотя он иного мнения.
Через некоторое время мне стало плохо. Закружилась голова, начало подташнивать и появилась сильная слабость. Я немало удивился. Моей выносливости можно было позавидовать: ежедневные забеги на 5 километров и ежевечерние получасовые заплывы в бассейне сделали моё тело сильным и подготовленным. А потому такое катание никак не могло ослабить меня настолько, чтобы я валился с ног от усталости.
Остановившись, я искал, где мне присесть и отдохнуть. Но слабость начала быстро наполнять моё тело, и я только смог отстегнуть лыжи. Сначала я сел прямо на них, а затем и вовсе, поддавшись порыву, лёг прямо на снег.
Голова начала заполняться свинцовой тяжестью, и было только одно желание: закрыть глаза и забыться глубоким сном. Где-то на периферии сознания ещё появлялись звоночки здравого рассудка о том, что нельзя ложиться на снег. Если ляжешь и заснешь – ты замерзнешь и умрешь. Но эти мысли уже были очень слабыми и не могли заставить меня подняться.
Сознание уже практически померкло. Я медленно погружался в сладкое забытьё. Наконец-то пришел покой, давно забытое состояние безмятежности и тишины. Как в детстве у бабушки зимой возле горячей печи.
Сквозь пелену забытья я услышал чьи-то шаги. Кто-то подошел ко мне и наклонился.
– Ух
