группами, – сказал Иван. – Затем немедленный штурм. Быстрый захват «Маяка» – наш единственный шанс. Если бордюрщики побегут – прорваться на их плечах на «Площадь Восстания». А там им не удержаться. Но если они запрут нас в переходах… – Иван повел плечом. – Перекроют туннели гермой… то это надолго. Не знаю как вам, – он прищурился, оглядел собравшихся, – а мне лично тут рассиживаться некогда.
Когда военный совет закончился и все расходились, с грохотом сдвигая скрипящие стулья, Ивана оклинул генерал:
– Иван Данилыч, вы могли бы задержаться?
«Ну вот, – подумал диггер. – Допрыгался. Умник, бля».
Когда они остались наедине, Мемов выставил на стол бутылку коньяка и два металлических стаканчика. Разлил. Кивнул: давай, сержант.
Коричневое тепло протекло Ивану в желудок и там разошлось на всю катушку.
Стало хорошо.
– Моему сыну было бы как тебе, наверное, – сказал генерал. – Возможно, вы даже стали бы друзьями. Я плохо его помню, к сожалению. Он все время с матерью, я всегда в разъездах… Теперь я об этом жалею. А мы с тобой похожи. Только, кажется, в твоем возрасте я все-таки был помягче.
Иван дернул щекой.
– И что? Теперь я должен расчувствоваться и заменить вам сына?
Мемов хмыкнул. Покачал головой:
– Ты слишком резкий, Иван Данилыч. Оно и неплохо бы, но временами смахивает на хамство. А я не слишком люблю хамов.
Вот и поговорили. По душам.
Иван не выдержал. «Чертов коньяк!»
– Знаете, сколько я таких исповедей выслушал? – сказал он. – Каждый третий из вашего поколения, генерал. И это правда. У каждого из вас были дети – знаю. И у каждого из вас они погибли – понимаю. И каждому из вас тяжело… верю. Но знаете, что я думаю? Хотите откровенно? Готовы выслушать?! – Иван наступал на Мемова, в глазах генерала зажегся опасный огонек. – Вы сами просрали свой прекрасный старый мир. А теперь пытаетесь превратить наш новый, не такой уж, блин, прекрасный, в подобие своего, старого. Не надо. Потому что это жалко и мерзко – все равно, что гнильщик, копающийся в отбросах… Мы как-нибудь разберемся без вас. Слышите?!
– Не кричи, – поморщился Мемов. – Слышу. Ты мне вот что скажи… – Он помедлил. – Ты сейчас на совете наговорил разного – ты действительно так думаешь?
Иван помолчал.
– Зло, – сказал он наконец. – Должно быть наказано. Справедливость может быть корявой, дурной, но она должна быть. Я так считаю. Бордюрщики должны заплатить за сделанное.
Пауза.
– Мой револьвер быстр, – задумчиво произнес Мемов, глядя на диггера.
– Что?! – Иван вскинул голову.
– Фраза из одного старого фильма. Про американских ковбоев. – Мемов покачал головой. – Ты прав, Иван Данилыч, сейчас новый мир. Скорее даже – безмирье. Полоса между старым миром и новым, что рождается у нас на глазах. Завоевание Америки. Освоение целины. Молодая шпана, что сотрет нас с лица земли. Метро стало зоной Фронтира.
– Я не понимаю.
Мемов
