Послушай, Саш, насколько ты владеешь собой? Все ужасные истории про мертвых копейщиков Аддрадда начинались с того, что после специального обряда пленник терял сознание, а когда открывал глаза, то оказывался живым мертвецом, исполняющим приказания своего повелителя. И что-то я не слышал об излечении от этого недуга.
– Услышишь, – жестко сказал Леганд. – Если излечишься от болтливости. Не все мысли, что появляются в голове, следует пробовать языком на вкус.
– Ты не первый обвиняешь меня в болтливости, – махнул рукой Ангес, – поэтому я не обижусь. Кстати, мертвые копейщики не принимают пищу. Они идут в бой до тех пор, пока их суставы не высохнут, а сухожилия не полопаются. Конечно, если раньше не попадут под клинки имперских или салмских воинов. Саш, как у тебя с аппетитом?
Саш отрицательно мотнул головой. Его не слишком обеспокоили слова Ангеса, но только потому, что они не стали для него новостью. Последние три дня он не мог даже смотреть на пищу. И во время скачки по лесным дорогам и пустынным проселкам, и в короткие мгновения привалов, и по ночам – когда не спали только дозорный и он, Саш боролся. Ему казалось, что липкая паутина обволакивает его, и невидимый паук уже трясется от жадности, ожидая, когда же тело жертвы достаточно переварится, чтобы высосать его без остатка. Вялость и безразличие заполняли сознание, Саш стискивал зубы и вновь и вновь пытался вызвать в себе утраченные способности. Он думал, что справился бы с этой напастью за один день, если бы его исчезнувший дар дал ему такую возможность. Но еще был зов. Почти неслышной мелодией он наполнял лес, ночное небо, тонкой нитью тянулся с запада, успокаивая и жалея. Он словно приносил облегчение, только сеть, что оплетала тело Саша, от этого зова становилась крепче стали. Казалось, еще немного – и собственное тело перестанет подчиняться ему.
– Слышишь? – тревожно спросил Леганд. – Это Тохх зовет тебя. Я удивляюсь, как ты держишься. Пожалуй, мантия сдерживает его приказы. Я поддерживаю ощущения тела мазью, но не могу покрыть ею твой дух. Держись. И не выпускай из рук меч. Уж он-то точно неподвластен Тохху.
– Чего Тохх хочет от меня? – с трудом выговорил Саш.
– Спроси, чего он хочет от Эл-Айрана, – горько усмехнулся Леганд. – Вероятно, он чувствует в тебе врага. Или выполняет чью-то волю.
– Разве кто-то может приказывать такому колдуну? – спросил притихший Ангес.
Леганд помолчал, поднялся, вглядываясь в темноту:
– Может, Ангес. Но гораздо страшнее, что кто-то властвует над теми, кто способен отдавать приказы Тохху.
Из темноты вынырнул Тиир. Он встревоженно оглядел спутников, нервно лязгнул мечом.
– Мы окружены.
– Я знаю, – неожиданно спокойно кивнул Леганд и протянул руку Сашу: – Пойдем.
Они шагнули в сторону от костра. Лошади, тревожно всхрапывая, жались к огню. А впереди, там, где ночные кусты сливались в неразличимую пелену, неожиданно сверкнули горящие глаза. И еще. И еще.
