ближе к двери. Санитар неплотно закрыл ее за собой. Лучинский подошел поближе и прислушался.
– Это он? – спросила медсестра.
– А кто ж еще, – ответил санитар.
Медсестра понизила голос.
– Когда вернешься?
– Подождем, чтобы лишних глаз не было.
– Здесь и так никого нет.
– Береженого бог бережет. Врач больно любопытный. Все время снует туда-сюда. Позвонишь, когда уйдет.
Лучинский похолодел. Значит, все-таки ловушка! Агеев не успеет! В коридоре послышались шаги, потом раздался голос доктора:
– Где он?
– В первой.
Критик отскочил от двери. Врач вошел в палату.
– Вы почему не лежите?
Павел Борисович бросился к нему.
– Верните меня обратно! Пожалуйста!
– Вы опять? Сестра!
Лучинский сразу догадался, о чем пойдет речь.
– Не надо! Никаких уколов! Хорошо, я остаюсь здесь. Можете даже опять привязать меня, если хотите…
В палату заглянула медсестра.
Врач посмотрел на Лучинского.
– Уверены?
– Абсолютно.
Доктор жестом показал девушке, что ее присутствие уже не требуется.
– Послушайте, – обратился к нему Павел Борисович, которому пришла в голову одна хорошая идея. – Можете считать меня кем угодно: неврастеником, психом, слетевшим с катушек алкоголиком, но я вас прошу – заприте эту дверь.
– То есть?
– Заприте ее за собой и унесите ключ. Никому его не оставляйте. Понимаю, как все это звучит, но какая разница? Если у меня психоз, главное ведь – снять провоцирующий фактор? Вы закроете дверь – я успокоюсь, и у вас не будет проблем.
– Кроме одной. Каждый раз, когда сестре понадобится войти, она должна будет бежать ко мне на отделение.
– Это ненадолго. Скоро вернется мой друг, и – увидите – меня сразу заберут отсюда. К тому же я заплачу за причиненное беспокойство. Сколько скажете. Десять тысяч, пятнадцать. Хотите – прямо сейчас. Только надо найти мой пиджак.
Врач заколебался. Видно, в больнице платили не слишком щедро. Ничего не ответив, он покинул палату.
– От этой двери есть ключ? – раздался его голос из коридора.
– Конечно, – ответила медсестра. – На втором посту.
– Принесите.
Врач вернулся у Лучинскому.
– Я буду приходить сюда каждый час и проверять, все ли в порядке.
– Замечательно! – обрадовался критик.
– И уж, извините, поскольку вы останетесь в одиночестве за запертой дверью, одну руку я вам все-таки привяжу.
– Пожалуйста.
Павел Борисович лег на постель и сам протянул доктору руку.
– Не пытайтесь развязать узел, – предупредил тот, доставая из кармана эластичный бинт. – Ничего не получится.
– И не собираюсь.
Лучинский был согласен на все. Лишь
