идет война за место на базаре.
Этого Гайк тоже не понял.
– А кто такой немой Корьюн? – спросил он.
– Секретарь архиепископа. Не может говорить – турки ему язык вырвали. Если что у него спрашиваешь, пишет ответ на бумаге. Я с ним редко разговариваю – он за минуту целый лист испишет, а я много читать не люблю, – Серо звучно захохотал.
Глава третья. В Тебризе
В предместье Тебриза караван Туманяна въехал затемно, еще до открытия городских ворот. Здесь уже расположились в ожидании еще два каравана, и, когда ворота распахнулись, узкие кривые улочки города наполнились громким верблюжьим криком. Люди, спавшие на крышах приземистых домов, просыпались, поднимали головы. Неожиданно Серо, ехавший рядом с Гайком, потянул его за рукав.
– Здесь мы с тобой расстанемся, друг, – сказал он.
Гайк испуганно вскинул глаза.
– Почему?
– Так нужно. Теперь каждый из нас пойдет своим путем. Когда бы ты меня ни встретил, не показывай виду, что мы знакомы и ничему не удивляйся. Мой последний совет тебе: продай коня, купи себе другую одежду и отыщи дом родственников молодой госпожи Цахик – отдай им ее письмо. Что делать дальше, решай сам. Да, и еще: коня дешевле, чем за пятьдесят туманов не продавай, лошади сейчас дороги. Прощай.
– Прощай, – дрогнувшим голосом ответил Гайк.
Пятьдесят туманов в то время были большими деньгами. В 1823 году один туман равнялся десяти тысячам динаров или двадцати серебряным русским рублям. Гайк снял себе комнату на постоялом дворе у разрушенной многочисленными землетрясениями Голубой мечети и заплатил изумленному хозяину за месяц вперед. После этого он отправился в духан и сытно поел, а потом, совершенно очумев от привалившего богатства, купил на базаре нарядный костюм европейского покроя. Теперь встречные прохожие не толкали его с пренебрежением, а уличный торговец принял за грузинского князя и долго бежал следом, уговаривая купить кольцо с фальшивым изумрудом:
– Молодой красивый ага с этим кольцом будет настоящий шахзаде!
Дом брата Цахик находился недалеко от ворот Таджиль. Дряхлый слуга, открывший дверь, характерным для плохо видящих движением закинул голову и, щурясь, разглядывал Гайка.
– Ага Хачатура нет дома, – проскрипел он в ответ на робкое приветствие юноши и просьбу проводить его к хозяевам, – дома только ханум Эрикназ.
– Бабкен, почему ты держишь гостя у порога? – послышался женский голос.
Спускавшаяся с лестницы молодая женщина лет семнадцати-восемнадцати была так красива, что Гайк на миг онемел и даже забыл, что следует поклониться. Старый Бабкен поспешно отступил и широко распахнул перед гостем дверь.
– Заходи, ага.
Женщина с улыбкой ответила на запоздалый поклон Гайка. На ней было простое темное платье, которое удивительно ей шло. Впрочем, ее красота затмила бы самый роскошный наряд.
– Брата
