в кальян анаши и у Нерсеса мысли начали разбегаться.
«Крепок старик, в такие годы мечтать о захвате власти, – с невольным уважением подумал он, – однако, кажется, пришло время мне прощаться с гостеприимным хозяином, иначе я рискую распрощаться с головой, – и неожиданно вдруг совсем не к месту промелькнуло: – Говорят, Гусейн-Кули недавно молодую жену взял в гарем»
– Дозволено ли будет мне теперь удалиться? Мне нужно время, чтобы до конца осознать всю грандиозность замыслов высокочтимого хана.
К счастью, старика неожиданно потянуло в сон.
– Иди, ага Нерсес, – великодушно разрешил он, махнув рукой, – иди, да пребудет с тобой Аллах. Я пошлю за тобой, когда придет время.
Распрощавшись с ханом, архиепископ Нерсес велел ожидавшему его Серо немедленно собрать стражников и покинул Ереван. Епископ ереванской епархии и мелик Саак напрасно вновь молили его оказать им честь, приняв приглашение одного из них, – мудрый Нерсес понимал, что Гусейн-Кули-хан, проспавшись и отойдя от вызванного анашой возбуждения, может испытать желание избавиться от свидетеля своих грез о власти.
Выехав из городских ворот, кони резво помчались, взымая пыль, и лишь возле развалин древнего храма Звартноц Нерсес дал знак сопровождавшим его всадникам немного придержать лошадей и ехать позади него – ему хотелось поразмыслить в одиночестве.
«Хан упрям, – думал он, – магафство монастыря не признает, хорошо, хоть долги согласился списать. Шахзаде Аббас-Мирза в письме к Ермолову обещал, если потребуется, лично прибыть в Эчмиадзин и уладить это дело, но прошел год, а принц словно обо всем позабыл, так что Святейшему пока опасно возвращаться. Неужто засохнуть источнику, где каждый армянин должен черпать силу? Как только в Константинополе узнают, что Святейшего нет в Эчмиадзине, потоки пожертвований иссякнут»
Тревога его была обоснована – не раз случалось, что армянские епархии, находившиеся в Османской империи, отказывались отсылать дань Святому Престолу, и их открыто поддерживали местные паши, получавшие свою долю от собранных пожертвований. Они говорили: «Почему деньги турецких армян должны обогащать Эчмиадзин, находящийся на персидской земле?»
В 1655 году католикос Акоп Джугаеци прибыл в Константинополь и сумел дорогостоящими подарками завоевать расположение главного евнуха гарема Сулейман-аги. С его помощью он добился приема у валиде султан Турхан Хатидже, матери малолетнего султана Мехмеда Четвертого.
Молодая амбициозная султанша, русская по происхождению, благосклонно выслушала католикоса и выдала ему фирман на вечное владение Эчмиадзином доходами с епархий Ван, Бекри, Арджеш, Хлат, Битлис, Муш и Хошап до Амида. Каждый последующий султан по ходатайству армянских клириков выдавал берат, подтверждавший права сидевшего в Эчмиадзине католикоса. Но теперь Святой Престол пустовал.
