Возведенное архитектором Виолье, оно получило название Березового домика, и летом в минуты тревожных размышлений Павел Петрович часто проводил здесь по нескольку часов.
Несмотря на то, что внешне домик напоминал поленницу дров без окон и дверей, изнутри он имел роскошный интерьер, мебель в кабинете и зале отличалась изысканностью – кабинет был обставлен по указанию великой княгини Марии Федоровны, желавшей сделать мужу сюрприз. В холодное время великий князь посещал Березовый домик редко, но в ясную погоду перед ужином часто прогуливался до него по тропе, которую прислуга с особой тщательностью расчищала и посыпала песком.
Увидев невысокую фигуру Павла Петровича, неспешно двигавшегося к домику, Петя подождал немного, и лишь убедившись, что великий князь один, отделился от стены.
– Ваше высочество.
Цесаревич, уже извещенный об аресте Новосильцева, испуганно вздрогнул, но, узнав вытянувшегося перед ним юношу, успокоился.
– А, майор Больский.
– Разрешите доложить, ваше высочество.
– Говорите.
Даже в тусклом свете фонаря заметен был страх, метавшийся в глазах великого князя во время рассказа Пети.
– Бумаги скрыты в надежном месте, я жду распоряжения вашего высочества, чтобы знать, как с ними поступить.
– Рок, – пробормотал Павел Петрович, нервно поводя плечом, – насильственная смерть предсказана мне тенью великого прадеда, и предначертанное свершится. Даже мой друг Людовик не сумел избежать своей участи, а моя мать… Я с детских лет знаю, чувствую, что она желает моей смерти.
– Ваше высочество, прикажете доставить бумаги сюда или уничтожить?
Цесаревич словно не слышал. Задумчиво глядя перед собой, он разглядывал нечто, недоступное взору Пети, а тот замер, не решаясь пошевелиться или повторить свой вопрос. Наконец Павел Петрович пришел в себя и посмотрел на юношу.
– Пусть бумаги пока хранятся у вас, майор, доставлять их сюда опасно. Однако, сохраните их, может, придет время, когда они мне понадобятся. А теперь возвращайтесь в Петербург.
Резко повернувшись, великий князь зашагал прочь в сторону сиявшего огнями Гатчинского дворца, а Петя стоял, вытянувшись, пока не стих скрип сапог по покрытому песком снегу.
После обеда императрица удалилась к себе и послала Шешковскому записку с приказанием привезти Новосильцеву, а в ожидании села писать письма. Спустя двадцать минут к ней ввели Варвару Филипповну. Сняв очки, Екатерина Алексеевна строго посмотрела на молодую женщину.
– Садитесь, мадам. В вашем деле есть некоторые неясности, которые мне необходимо прояснить прежде, чем решить, что с вами делать.
– Ваше величество, – молитвенно прижав к груди сложенные руки, воскликнула Варвара Филипповна, – я ни в чем перед вами невиновата, клянусь вам!
Внимательно
