p>Григорий Васильевич.
Улица. Григорий Васильевич стоит с ведром, надо полагать, в очереди. Подходит Антон Антонович – без ведра.
Антон Антонович. Григорий Васильевич, день добрый. Вы тут за крайнего, я погляжу.
Григорий Васильевич. За последнего, Антон Антоныч. Здравствуйте. Надо всегда последнего спрашивать, а не крайнего.
Антон Антонович. Сколько лет живу, всегда крайнего спрашиваю. «Кто крайний?»
Григорий Васильевич. А надо последнего.
Антон Антонович. Почему же последнего? Это когда в магазине последнего… Когда в затылок стоите… один за другим… тогда, конечно, последнего… А когда в одну линию, как сейчас… к плечу плечо… где ж тут последнего?.. Тогда крайнего.
Григорий Васильевич. Да тогда и тогда, всегда последнего… Очередь – она всегда очередь. Первый – последний. Первый – последний.
Антон Антонович. Пусть будет последний.
Григорий Васильевич. Просто так правильнее.
Антон Антонович. Будто что-то меняется…
Григорий Васильевич. Да нет, просто правильнее.
Антон Антонович. Вы не в духе сегодня. Я вижу.
Григорий Васильевич. Да нет, в духе.
Антон Антонович. Не в духе.
Григорий Васильевич. Да нет, в духе.
Пауза.
Антон Антонович. Ничего, приедет.
Григорий Васильевич. Будем надеяться.
Пауза.
Антон Антонович. Ничего, ничего. Опаздывает.
Григорий Васильевич. А когда он не опаздывал? Назовите мне число, когда он не опаздывал, Антон Антоныч?
Антон Антонович. Да я и говорю, что опаздывает.
Григорий Васильевич. То ли дело баки стояли… Разве тогда было такое?
Антон Антонович. Вам с помойными баками больше нравилось?
Григорий Васильевич. О чем вы спрашиваете, Антон Антоныч? С баками мы забот не знали. Вынесешь ведро, когда хочешь, и в бак… А теперь стоим… ждем у моря… Приедет или не приедет, приедет или не приедет…
Антон Антонович. Приедет, приедет. Мне так больше без баков нравится. Чище, культурнее…
Григорий Васильевич. Вот уж не надо про это… про культуру… Я, Антон Антоныч, на пределе, терпение лопнет вот-вот… Не заводите, пожалуйста… Вы мне все равно объяснить не сможете, почему я должен жить по предписанию местной власти…
Антон Антонович. Так ведь это же дисциплина, Григорий Васильевич…
Григорий Васильевич. Почему я должен выбрасывать вот теперь… именно в этот час… Почему, спрашивается, убрали… Всегда в баки выбрасывали… А теперь убрали… А теперь, понимаешь, машина… Мусорщик, понимаешь… Вы это реформой называете?.. Это преобразования?.. Вот посмотрите, в соседнем районе, в Ленинском… там как было все, так и осталось…
Антон Антонович. В Ленинском, говорите?
Григорий Васильевич. Да, в Ленинском. Да! Там баки стоят.
Антон Антонович. Надо же, вспомнили, «Ленинский район», говорит!.. Где же вы Ленинский район увидели?
Григорий Васильевич. То есть как где? Где всегда – вон там! (Показывает рукой.)
Антон Антонович. Окститесь, Григорий Васильевич. Ленинский район уже сто лет не существует! Нет никакого Ленинского!
Григорий Васильевич. Че-го? Как это так нет Ленинского?
Антон Антонович. Старой памятью живете, Григорий Васильевич.
Григорий Васильевич. А куда ж он девался, по-вашему?
Антон Антонович. Туда и девался, куда все девается. Туда и Ленинский.
Григорий Васильевич (уверенно). Ленинский район есть!
Антон Антонович (уверенно). Ленинского района нет!
Григорий Васильевич. Через дорогу перейдите, вот вам и Ленинский!
Антон Антонович. И совсем никакой не Ленинский!
Григорий Васильевич. Может, он для вас и не Ленинский, а для меня – всегда Ленинский!
Антон Антонович (с досадой). Сами вы Ленинский, Григорий Васильевич… извините за грубость!..
