недавно назначенный претором Луций Цейоний Коммод, сопровождавший императрицу в путешествии по Нилу.
Теренций добавил:
– Они приглашают проницательную осчастливить их своим посещением. Настаивают убедительно – будто в храме ей будут представлены чудеса, совершаемые божественными кошками, служительницами Бастет.
Стоявший у перил Цейоний Коммод напомнил императрице, что принцепс рекомендовал ей не пренебрегать мольбами жрецов и постараться пересилить себя ради государственных интересов.
– …О Бастет рассказывают много интересного, – добавил он. – Но еще более умалчивают. Например, о всякого рода магиях и мрачных чудесах, которые случаются в этих местах.
Сабина поморщилась:
– В такую жару интересоваться чудесами – дурной тон, Луций. Царство магии ночь, а чудеса необходимы исступленным и паломникам. Они без них жить не могут! Что за торжественная процессия без чудес! Впрочем, если желаешь, можешь отправляться на берег. Потом расскажешь, что сотворила с тобой божественная кошка.
– Нет, нет, – засмеялся Луций. – Я согласен с тобой, несравненная, дурной тон интересоваться чудесами в такую жару. Пусть Теренций в сопровождении ликторов откликнется на их просьбу.
– Я что? – усмехнулся Теренций. – Я готов. Я не боюсь кошек, даже самых божественных.
– Не кощунствуй, Теренций. Отправляйся на тот берег, потом расскажешь… Когда спадет жара.
Теренций Фирм вернулся после полудня.
Его провели в надстройку на корме, где в богато украшенном зале, на ложе отдыхала императрица. Фирм доложил, что дары переданы, благодарности получены. Город сам по себе дрянь.
– …более унылого уголка я в своей жизни не встречал, – добавил Тиберий. – Что касается чудес, ничего сказать не могу, однако фокусников и жонглеров там полным-полно. Есть даже забавные. Возле одного из полуразрушенных домов мы наткнулись на старикашку. Я обратился к нему на латинском – как пройти к пристани? Он ответил на чистейшем римском говоре.
– Наверное, какой-нибудь беглый, – вздохнула Сабина. – Они как тараканы прячутся по всем углам империи. Затаились в тени…
– Я тоже так решил, несравненная, однако старик оказался прилично одет, у него в услужении громадный негр и какой-то мальчишка, но самое удивительное, он попросил меня держаться подальше от его тени. Я спросил: ты кому указываешь, негодяй? Римскому центуриону? Он не испугался и заявил, что не имел намерения оскорбить меня. Тогда при чем здесь тень? Он начал объяснять, якобы в тени таится великая сила, с тенью надо обращаться с осторожностью, иначе… Я спросил его: к чему ты клонишь?
Старикашка приказал своему слуге снять с забора один из глиняных горшков и поставить возле себя. Затем он взмахнул посохом и ударил по тени, которую отбрасывал сосуд. Вообразите, от удара сосуд разлетелся на мелкие кусочки.
Я уверил старика, что и не таких фокусов навидался!.. Горшок, наверное, был надтреснут…
