захватить своими корнями всё, она разрастается мощным стволом, ветвится предположениями и пробами, которые, к сожалению (или к счастью?), не всегда вызревают до материального и осязаемого плода. Но пока идея растёт, она захватывает всю сущность, не даёт покоя ни днём ни ночью…
Прекрасна ты, как летней ночи дуновенье,
Ты манишь за собой, лишаешь сна.
– Нашёл! Наконец-то нашёл! Ура!
– Магистр? Всё как бы нормально, ага? – голос Боламбри сработал, словно ушат холодной воды в июльский полдень – моментально вывел Майнстрема из состояния эйфории.
– Боламбри? Что вы тут делаете? – магистр поспешил обернуться простынёй.
– Э-э-э, как бы присматриваю за вами…
– Присматриваете? За мной? – Майнстрем вернул перо в чернильницу и изящно накинул на голую спину съехавшую простыню. – Для чего?
– Ну, вы как бы вчера отъехали… и магистр Сомниферум сказал, что за вами надо понаблюдать…
– Понаблюдать?! Я что, по-вашему, крыса лабораторная?
– Не-е-е. Крысы не вскакивают с постели посреди ночи, чтобы писать стихи… Но у них и постели как бы нет… Да и писать они типа не умеют…
– И давно вы тут?
– Типа с самого начала… Надо было посмотреть, не будете ли вы вести себя странно как бы и всё такое…
– И что же?
– Ну, эт я не знаю… Как бы для вас нормально говорить во сне, или как?
– Я что разговаривал?! – смутился Майнстрем.
– Типа того…
– И что же я говорил?
– Стихи читали… Красивые… – Боламбри растянул рот в мечтательной улыбке. – А потом вскочили и давай писать. Прикольно…
– И что же? – Майнстрем поднял бровь и выпрямился, приняв самый независимый вид. – Вам понравилось?
– Оч прикольно было… Ага…
– Прикольно? я не очень… Впрочем, неважно, – Майнстрем накинул простыню на плечо. – Который час?
– Э-э-э… Мимо окна пролетела типа летучая мышь, но собаки ещё не лаяли… Думаю, типа часа четыре… Около того, ага.
– Как вы… – Майнстрем попытался связать полученную информацию в хоть какое-то подобие логической цепочки, но быстро осознал тщетность усилий. – Ах, не суть! Давайте спать, Боламбри.
Майнстрем укутался в простыню, стараясь отогнать от себя мысли о том, как в его кабинете оказался диван и почему на нём, магистре изящной словесности, нет верхней (и не только верхней) одежды, и улёгся. Но сон так и не приходил. Через четверть часа Магистр повернулся на другой бок.
– Боламбри, вы спите? – прошептал он в темноту.
– Не-а… – голос прозвучал гораздо ближе, чем Майнстрем мог ожидать.
– О господи!
– Что вам типа плохо, да?
– Нет,
