нужна «скорая».
– Какого черта здесь стряслось? – спросил Эспозито.
Коломба продолжала зажимать рану Инфанти.
– В схроне прятался мужчина с ружьем. Да вызови ты наконец «скорую»!
– Рация здесь не ловит. Ни хрена не ловит! – всхлипнул Альберти.
Эспозито отвесил ему оплеуху:
– Проснись, сосунок! Беги на улицу и позови врачей! Они сразу за спецназовцами. Пошевеливайся!
Альберти побежал наверх, и Эспозито склонился над имамом:
– Этот еще живой.
– Смени меня, – сказала Коломба.
Эспозито занял ее место. Только поднявшись, она заметила, что перемазалась кровью по локоть.
«Жаловаться не на что. Эта кровь могла быть твоей», – подумала она, все еще дрожа и задыхаясь. Все это не на самом деле. Всего лишь кошмар из прошлого. Как и поезд и Париж.
Она не убивала этого человека.
Имам прижимал руки к развороченному животу, почти неслышно бормоча молитву. Под ним растекалась лужа крови.
– Врачи уже на подходе, – сказала ему Коломба.
У имама, казалось, наступило просветление. Он перестал молиться.
– Омар был славным мальчиком. Он просто испугался, – чуть слышно произнес старик.
– Омар?
– Омар Хоссейн… Мальчик, который в меня стрелял.
– Он причастен к теракту в поезде?
Словно понимая, что его время на исходе, имам поспешно возобновил молитву. Коломба повторила вопрос и встряхнула его за хрупкие, костлявые плечи.
– Нет. Он был настоящим мусульманином, но знал, что вы ему не поверите… Потому что он был знаком с… теми из видеоролика.
Коломба почувствовала новый прилив адреналина:
– Кто они такие, имам?
Его взгляд затуманился.
– Преступники… фальшивые… Все это обман, – пробормотал он.
Она снова мягко встряхнула старика:
– Пожалуйста, скажите мне, кто они.
– Я не знаю. Отпустите меня… – Он снова начал молиться на арабском.
Поняв, что не имеет права настаивать, Коломба пожала липкую от крови ладонь имама:
– Спасибо, что спасли мне жизнь.
В первый и последний раз имам взглянул ей в лицо и обнажил красные от крови зубы в улыбке:
– Не я спас вас, а всесильный и достохвальный Аллах. Он уготовил вам особое предназначение, хоть вы об этом пока и не знаете, – сказал старик. Челюсть его обмякла, и он умер.
Словно во сне, Коломба поднялась и оглядела превратившийся в бойню спортзал. Эспозито продолжал зажимать раны Инфанти, бормоча ругательства и слова утешения. Кровь, вонь, два трупа и один умирающий.
«Возможно, если бы ты осталась на улице, ничего бы не случилось», – сказала она себе. Кожу пощипывало
