с другой, он провозглашал потребность воспитания российских рабочих в духе “научного социализма”, подготовки их к тому, чтобы принять – на одно-два поколения – господство их классового врага. Психологическая невозможность одинаковой приверженности каждой из этих двух целей должна была бы быть очевидна, но, что удивительно, Плеханов полностью осознал это только в последние дни жизни, когда его стал мучить вопрос: “Не рано ли мы начали пропаганду марксизма в отсталой полуазиатской России?”[251] Он умер с горьким пониманием того, что деятельность, которой он посвятил всю жизнь, дала результаты, отличные от того, к чему он стремился; другими словами, что его обманул его идол, История.
Различие Плеханова и Ленина было значительным с самого начала, хотя некоторое время ни один из них не понимал ясно его причины. Кратко говоря, это было различие марксизма, понимаемого как технологический детерминизм, считающий историю объективным процессом, независимым от человеческой воли, определяемым развитием производительных сил (в случае Плеханова), и марксизма, понимаемого как теория классовой борьбы, считающая историю полем битвы и объясняющая ее в терминах военных действий, уделяющая главное внимание характеру и силе основных классовых антагонизмов, энергии и боевитости организованного авангарда пролетариата, а также характеру и силе других классовых сил (в случае Ленина). Понятно, что второе понимание подразумевало большее внимание к “субъективному фактору” и меньшее доверие к “объективным”, безличностным историческим процессам. Уже в своих ранних работах о народничестве Ленин отверг не только народнический “субъективизм”, но также и “объективизм”, который в то время считался существенной частью исторического материализма. “Объективист, доказывая необходимость данного ряда фактов, – утверждал он, – всегда рискует сбиться на точку зрения апологета этих фактов”, в то время как материалист “вскрывает классовые противоречия и тем самым определяет свою точку зрения”[252]. Объективизм дает картину процесса в целом, представляя его как “объективный ход событий”, тогда как материализм обязывает своих поборников прямо и открыто становиться на точку зрения определенной общественной группы. Эти остро критические замечания были направлены против Петра Струве и других “легальных марксистов”, но они могли быть отнесены также и к плехановской форме “объективизма”.
Столь же важным было и различие между Плехановым и Лениным в их полемике о капитализме. Плеханов считал капитализм будущим России, тогда как Ленин рассматривал его как ее настоящее, которое не просто сделало в России свои первые шаги но “определенно и окончательно сложилось”[253]. Плеханов утверждал, что капитализм в России уже необратимо вступил в первоначальную стадию, но подчеркивал при этом необходимость дальнейшего капиталистического развития, определяя высшую степень развития капитализма в понятиях производительности труда и считая ее
Цит. по:
Там же. С. 495. См. также: Vladimir Akimov on the Dilemmas of Russian Marxism, 1895–1903 / J. Frankel (ed.). Cambridge,1969.
