разъяснять его. В соответствии с кодексом, действующем в рамках NRA, пояснял Хеллер, «покупатель не может выбирать цыплят, которых он хочет купить. Он должен просунуть руку в клетку и взять первого цыпленка, который попадется. Он обязан взять эту птицу». Как явствует из распечатанного текста разбирательства, объяснение адвоката вызвало редкую для этого учреждения реакцию – хохот в зале Верховного суда. Обсуждение продолжилось, однако вскоре вопрос судьи Джорджа Сазерленда «А если предположить, что все цыплята оказались в одном углу клетки?» был встречен новым взрывом хохота. Когда смех утих, все девять судей единогласно проголосовали в пользу признания NRA неконституционным. Итак, после двух лет активного продвижения NRA президентом Рузвельтом и тысяч часов работы над миллионами уточнений в 546 кодексах все это оказалось, по мнению Верховного суда, настолько явным нарушением Конституции, что ни один из девяти судей не нашел этому оправдания[118].
Отмена NRA стала настоящим праздником. «Конституция восстановлена», – ликовал сенатор Бора. «Принятый импульсивно, без всестороннего обсуждения, – писал журналист Фрэнк Кент, – он [NRA] был навязан стране с помощью самой наглой и назойливой рекламной шумихи, которую когда-либо поощряло правительство, и в итоге – закономерный бесславный конец». Казалось, и многие политики-демократы были рады, что избавились от этой занозы; репортеры отмечали, что своим решением суд лишил предвыборную кампанию республиканцев важного пункта в их программе[119].
Спустя четыре дня после вынесения вердикта Рузвельт осудил это решение и выступил в защиту NRA. Он сказал, что Верховный суд тащит страну в прошлое, применяя «допотопное» толкование пункта Конституции о регулировании торговли, который предоставляет это право конгрессу. Заложенная в NRA идея регулирования экономики захватила Рузвельта настолько, что он высказался в конгрессе в поддержку ряда усеченных версий этого закона. Например. Рузвельт выступил в поддержку закона Гаффи—Снайдера, внедрявшего идеи NRA в угольную промышленность. Когда этот законопроект рассматривался в конгрессе, Рузвельт направил в соответствующую комиссию письмо следующего содержания: «Надеюсь, ваша комиссия не допустит, чтобы сомнения в конституционности, сколь бы резонными они ни были, помешали принятию предлагаемого закона»[120].
Принятие закона Гаффи вновь потребовало фиксирования цен. В угольной промышленности цена на продукцию складывалась под влиянием многих факторов, что усложняло задачу. Цена зависела от сорта угля, его характеристик и области применения той или иного сорта. Таким образом, предстояло законодательно установить 350 000 цен. К сожалению, когда этот огромный труд был завершен, стало ясно, что из-за высоких цен на уголь возросла популярность нефти, природного газа и электричества как альтернативных источников топлива и энергии. В угольной отрасли начали снижаться объемы продаж и наметилась перспектива установления полицейского режима регулирования
Philip B. Kurland and Gerhard Casper, eds.,
Frank R. Kent,
Kent,
