блины шоколадом, он вежливо спросил:
– Не возражаете?
– Что вы, что вы! – от избытка дружелюбия тот даже взмахнул рукой, в которой держал нож. – Присаживайтесь, вдвоем веселее будет, главное, чтобы я вам не помешал, – он гостеприимно подвинул свой салат, освобождая место на столе.
– Благодарю, не беспокойтесь.
Судя по «окающему» выговору, мужчина был из приволжских мест. Покосившись на табличку с надписью «Распивать спиртные напитки строго воспрещается!», он вытащил из портфеля «чекушку», плеснул немного водки в свой стакан и нерешительно предложил:
– Как насчет того, чтобы за компанию?
– Благодарю вас, я не пью, – это прозвучало очень резко и почти грубо, потому что Юрия уже начала раздражать радушная говорливость его vis-à-vis. Он подосадовал на себя за то, что не сел за соседний столик – там гладко выбритый человек с индифферентным лицом неторопливо поедал блины. Он с методичностью автомата отправлял их в рот маленькими кусочками, и ничто на свете его, казалось, не интересовало.
«Окающий» мужчина слегка смутился, убрал бутылку и сказал, словно оправдываясь:
– Да я, честно говоря, тоже не злоупотребляю, мне от язвы врачи рекомендовали. Предложил просто, потому что не удобно – сам пью, а человеку не предлагаю. Вы простите, если обидел, – я ведь в Москве в первый раз и проездом, не знаю, как тут принято.
– Что вы, что вы, – Юрию стало неловко, – вы извините, у меня просто сегодня был трудный и не очень удачный день.
– В командировке здесь? – слегка раскрасневшись от водки, vis-à-vis вновь начал кромсать ножом блин.
– Нет, я москвич.
– Москвич? – удивился мужчина и, покосившись на толстое обручальное кольцо Юрия, деликатно поинтересовался: – А что ж дома-то не ужинаете? Домашняя еда для желудка полезней. Я один живу, и то в обеденный перерыв домой прибегаю покушать, от нашей столовой мне душу воротит.
Юрий слегка улыбнулся наивности провинциала.
– Ну, там, где вы живете, расстояния, наверное, другие. Мне, например, до дома еще около часу ехать, а мой желудок проголодался. Так что из всех зол приходится выбирать меньшее. А вы надолго к нам в Москву?
Мужчина вдруг сразу поскучнел и даже внешне, казалось, осунулся, ответ его прозвучал отрывисто и горько:
– Не знаю, ничего не знаю. Я уже два года пишу во все инстанции, уже язву на нервной почве заработал. Решил вот лично в столицу приехать. Приехал, а теперь сам не знаю, что я тут делаю, зачем везде хожу – все словно оглохли, хоть криком кричи, и никому до правды дела нет. Словно мы живем не в советское время и не в Советском Союзе.
Пожав плечами, Юрий вспомнил о своей выброшенной на помойку диссертации и с легкой иронией в голосе ответил:
– Знаете, я как раз сегодня пришел к мысли, что никакая правда не стоит испорченного здоровья и нарушенного душевного
