переносить их результаты на человека, то «валеологии животных» в принципе быть не может. Эго связано со специфической для валеологии трактовкой здоровья, что подробно будет раскрыто во втором параграфе данной главы. Однако в последнее время приходится слышать фразеологические обороты типа: «валеология подростка», «курортная валеология», «валеология в школе и дома» и пр.
Вторая специфическая черта валеологии – ее интегральность (или интегративность) выражается в ее опоре на знания из различных наук, предметом изучения которых является человек. Обозначая данную черту, мы исходим из тезиса А. В. Петровского, что интегральность или интегративность науки определяется не простым суммарным объединением знаний других наук, а глубиной знания данной науки о предмете, богатством открывающихся в исследовании связей и зависимостей (232, с. 6). Как отмечал И. И. Брехман, это естественные науки: биология, антропология, медицина, и общественные: социология, этнология, психология, история, философия, педагогика. Он считал, что интегральность валеологии как науки о здоровье детерминируется ее местоположением «на стыке экологии, биологии, медицины, психологии, педагогики и других наук». Полностью соглашаясь с этим положением, мы, однако, считаем необходимым определить принцип отбора необходимых и достаточных человеку знаний из перечисленных наук, которые позволят ему сохранять, поддерживать и укреплять свое здоровье. Таким ограничивающим регулятором является, на наш взгляд, содержание категорий «человек», «жизнь», «здоровье» в их взаимосвязи и взаимозависимости.
Валеология интегральна еще и потому, что пользуется методами и естественных, и гуманитарных наук. Это значит, что в рамках естественно-научного изучения человек рассматривает себя как объект в ряду других объектов, подвергает себя эксперименту, ставит себя под собственный контроль и превращается сам для себя в источник информации. В процессе само исследования он, как ученый естествоиспытатель, активен: «он определяет цели, процедуры опыта, варьирует условия, устанавливает нормы поведения испытуемого» (299, с. 87). Однако известно, что в ситуации, когда исследователь изучает другого человека как объект, этот последний пассивен, так как должен точно следовать данной ему инструкции. В. И. Слободчиков и Е. И. Исаев считают, что при таком положении дел исследуемый существует отстраненно от исследователя, а последний, изучая свой объект беспристрастно, строя объективное знание как бы с внешней позиции, не способен постичь индивидуальность личности, ее духовную сущность. В ситуации же самоисследования, когда человек одновременно является и субъектом, и объектом исследования, сам наблюдает за психическими процессами, протекающими в его организме, и имеет достаточно знаний для объяснения результатов своих наблюдений, такая отстраненность преодолевается, и сделанные человеком выводы можно считать более ли менее истинными.
В то же время направленность человека в познании здоровья на
