ров играл увлеченно, его фигура в черном фраке пошатывалась в такт звуку. В зале стояла мертвенная тишина.
О гениальности Алпарова можно было говорить многое, но главным подтверждением его таланта было присутствие в консерватории одного особенного человека. Он сидел в ложе на первом этаже, справой стороны от сцены. Отгороженный плотной занавеской от зрителей, этот особенный слушатель, как и остальные, полностью погрузился в музыку. Его особенность заключалась в том, через что он должен был пройти, чтобы оказаться в этой ложе. Нет, конечно же, нет. Речь идет не о деньгах. Этот человек имеет огромную власть, на его банковских счетах деньги не закончатся никогда. Он обладает силой, за которую слишком многие в мире власти готовы заплатить любые деньги, некоторые даже готовы обменять его талант на свою душу.
Речь не о деньгах, конечно же нет. Для Адриана Шагалова обычное посещение людной, шумной консерватории может быть равнозначно посещению простого человека психиатрической лечебницы. Пройти через холлы, выдержать оглушительные овации. И не сойти с ума.
Мой загадочный работодатель пошел на эту пытку только ради того, чтобы насладиться живым звучанием таланта Алпарова. Его брат, Давид Шагалов, не раз пробовал заказать приватный концерт Алпарова. Когда это у него не вышло – скупал все до единого билеты на концерты композитора. Ничего не выходило – упрямый Алпаров отказывался играть для пустого зала. Он отменял такие концерты и деньги Шагалову не возвращал. В результате всех усилий, Адриан принял решение отправиться в консерваторию лично, настолько сильно было его желание услышать музыку, создаваемую этим человеком. Мне даже пришлось разработать целый план, как поступать в перерывах и в антракте. Это был один из тех редких моментов, когда мы с Давидом Шагаловым разговаривали относительно мирно.
– Я узнала программу, – сообщила брату Адриана, – во время вечера фортепианной музыки Анатолия Алпарова будет шесть этапов, соответственно, шесть перерывов и один антракт, после третьего этапа. Я возьму с собой наушники и буду надевать ему их во время каждого перерыва. В ложе есть занавеска, в обычном состоянии она задернута наполовину – закрывает таким образом сидящих в ложе от глаз зрителей. Во время пауз ее можно будет задергивать до конца – тогда Адриан Ааронович не увидит зрительный зал. Я думаю, все должно пройти благополучно.
Этот разговор состоялся в четверг, за день до намеченного концерта в офисе Скрама на двадцать пятом этаже. В кабинете Давида Шагалова. Он вызвал меня к себе на разговор.
Кабинет брата был значительно меньше помещения, отведенного Адриану. Но это отнюдь не отражалось на содержимом. В рабочем пространстве Адриана были высокие потолки, много света и воздуха – простые линии, минимум деталей и вещей. Здесь же наоборот – потолки обычные, цвета более темные, и масса дорогих вещей кругом – на столе, на полках, даже на полу. Того и гляди, можно было споткнуться на ровном месте и разбить какой-нибудь из антикварных предметов искусства.
– Как же ты будешь успевать с наушниками? Разве ты знаешь, когда заканчивается каждая композиция? Или планируешь обрывать его удовольствие и позволишь наслаждению превращаться в кошмар наяву? А, мышь?
Шагалов старший не изменял себе, вальяжно развалившись в кресле, постукивал белой тростью по полу и с ненавистью разглядывал не подчинившуюся подчиненную. Прошло две недели с того момента, как я ослушалась его приказа и сделала все, чтобы Адриан смог распутать дело с Уральским Купеческим банком. Но за эти две недели произошло очень многое. В том числе мой переезд в квартиру Адриана Шагалова на Малой Никитской. Квартира под счастливым номером «семь» стала моим щитом перед этим человеком. И моим новым домом. С тех пор я прилежно посещаю офис Скрама, но делаю это лишь в те дни, когда его посещает сам Адриан Шагалов – самый загадочный ум современности. После случая с Уральским Купеческим банком, когда команда Скрама во главе с Адрианом Аароновичем обнаружила преступную группировку, осуществившую в центре столицы террористический акт, о нем беспрестанно пишут все новостные издания. Разбирают его жизнь на мельчайшие кусочки, ищут новые и новые подробности, караулят у дверей офиса. Кто-то называет его сумасшедшим, кто-то гением. И никто, даже мы, работники офиса Скрама, не знаем истинной правды.
Адриан Шагалов – молодой мужчина двадцати четырех лет отроду. Его команда, которая состоит из десятка человек на двадцать пятом этаже современного здания в центре Москвы и семидесяти двух на двадцать четвертом, создает новый, альтернативный Интернет, и в числе прочих проектов выполняет правительственные задачи. Он гений, но он боится людей. Он боится шума и никогда не смотрит в глаза собеседнику. Врачи на расстоянии присвоили ему диагноз – расстройство аутистического спектра. Почему на расстоянии? Потому что он не подпустил к себе ни одного из них, как бы ни пытался изучить его гениальные способности его старший брат. Давид Шагалов старше Адриана всего на три года, он быстро построил непобедимую империю на таланте брата. Он все для Адриана и ничто одновременно. Давид Шагалов нормальный человек, у него нет ни странностей, ни отклонений.
