быть не может.
Но против Профессора не попрешь, поэтому Жетон и копошится в куче всякого дерьма. Позицию выбирает. Снайпер, мать его!..
Он повернулся к Кислому, высокому жилистому парню с физией лошадиного образца:
– Ну давай посмотрим, как там наша старушка. Они подошли к «шестерке» с укрытым брезентом прицепом.
Битюг кивнул:
– Открывай.
Кислый стал освобождать туго стянутый веревками брезент.
Под брезентом лежала женщина весьма преклонных лет. Связанная, с залепленным скотчем ртом.
– Ну-ка, братан, расшевели старуху.
Кислый отлепил скотч, похлопал женщину по щекам.
Та никак не отреагировала.
Боевик внимательно всмотрелся в ее открытые глаза.
– Слышь, Битюг, чего-то она не того…
Тот мгновенно подскочил, схватил пленницу за руку, прощупал пульс.
– Сдохла, сучка! – вскричал он почти с ужасом. – Что же мы теперь боссу скажем?!
Кислый довольно равнодушно пожал плечами – бугор в их группе Битюг, ему и отвечать.
В этот момент на грунтовке показался джип «чероки», авто Профессора.
Через четверть минуты из машины вылез немолодой мужчина, чем-то похожий на киношного супермена. Шрам на горле и сбитый набок горбатый нос придавали ему живописный и хищный облик. Авторитет приехал один, без охраны – он не хотел лишних глаз в этом деле.
– Ну, сказала, что требовалось? – спросил Профессор, едва ступив на глинистую почву.
Старушку взяли в ее коммуналке и привезли сюда, на огромный пустырь, расположенный не слишком далеко от черты города.
Здесь, на хорошо просматриваемом пространстве, со многими вариантами отхода, скрывшись меж гигантских куч строительного мусора, питерская братва нередко устраивала свои стрелки и разборки.
«Шестерка» стояла возле заброшенного котлована. В него криминалы иногда сбрасывали отработанный материал – человеческие трупы, засвеченные стволы и тому подобные вещи. Все это исчезало в глубокой зловонной жиже, покрывавшей дно невесть для чего вырытой строителями ямы.
– Сдохла бабка, – уныло отвечал Битюг.
– Ну это понятно – чего еще от вас, душегубов, ожидать! – с непривычной для себя нервозностью прокомментировал авторитет. – Но что она сказала? – продолжал он допытываться.
– Да мы к ней не прикасались даже. Привезли, а она уже того, холодная…
– Холодная?! – вскипел босс. Шрам на его шее побагровел. – Да от ее дома езды десять минут! Когда же она успела копыта отбросить, да еще и остыть?!
– Ну, не совсем холодная… А вообще-то у нас тачка по дороге встала… Подшипник, блин… Таксера брал… В гараж за другим ездил… Целых два часа прокантовались… Скажи, Кислый!
Тот робко кивнул.
Это было действительно так. Но Профессор внушал браткам такой ужас, что оправдывались они как-то неуверенно и потому неубедительно.
В душе преступного босса стало созревать нехорошее подозрение.
– Где Жетон? – обратился он к Битюгу. Бык жестом показал в сторону мусорной кучи.
– Зови.
Битюг заливисто свистнул.
Снайпер высунулся из своего укрытия, и старший группы призывно махнул ему рукой.
– Правда, что тачка по дороге забарахлила? – с нажимом спросил Профессор.
Жетон – по виду дохлый малый, о таких говорят: соплей перешибешь – всю дорогу до пустыря, включая вынужденную остановку, дрыхал, поскольку ночью почти не спал. Все больше кирял да трахался. Он ничего, естественно, про поломку не знал, но вопрос был задан в такой форме, что боевик сразу просек ситуацию.
Жетон решил осторожно подтвердить показания братанов:
– Да вроде как.
– Что значит «вроде»? – продолжал надавливать босс.
– Да кемарил я на трассе, – дал снайпер исчерпывающий, как ему казалось, ответ.
Профессор тяжело вздохнул, но ничего не сказал. Он подошел к пленнице, положил ей руку на лоб. Потом развернулся и направился к своему джипу. Обернувшись, кивнул в сторону покойницы:
– В котлован.
Боевики дружно бросились выполнять команду.
Они оперативно скинули старушку в яму и тут же один за другим посыпались на землю.
Профессор подошел к телам убитых и
