ожки, 2020
ISBN 978-5-4498-0609-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Из жизни графомана
Ушедшим товарищам
Чего Иванов терпеть не мог, так это опаздывать. В детстве хорошую прививку получил.
Сейчас над этим можно хихикать, а тогда было не смешно. Первой обычно приходила мысль: проспал! Опаляла как взрыв. Страшнее, наверно, только взрыв и был, атомный. Зубы чистить уже недосуг, чай пить – тоже. Не до умывания! Но в трусах и майке в школу не пойдешь. Пусть вкривь да вкось, надо напялить полагающиеся штаны, рубаху, пиджачишко, ещё что-то там, по погоде. Наконец выскочил на улицу, только минуты, они, знай, тикают себе. До школы, конечно, бегом – так чтобы язык до плеча, чтоб лёгкие наизнанку. Ко времени не поспеть, но пусть хоть видят – не совсем, мол, совесть потерял. Всё равно техничка в гардеробе глядит на тебя как на вошь, пальто забирает так, будто оно вымазано чёрт-те в чём. Ладно, можно пережить! Перед дверью класса, вот когда мандраж захлёстывал всерьёз. Как-то просочился сквозь неё, а там этакая тишина, что перья одноклассников скребут в ней, кажется, не по бумаге, а прямо по душе. Учительница чинно прохаживается между рядами парт, звонко цокают каблуки – и каждый удар будто забитый гвоздь. В запястье, в плечо. Но тут она поворачивается к тебе, смотрит дико расширенными глазами и нечеловеческим голосом восклицает: «Иванов?!» От этого крика хочется провалиться на месте, улететь в космос, превратиться в невидимку – да хоть чего, только бы исчезнуть!
Или… проснуться! Ведь хорошо, что это всего-навсего сон! Надо успеть себя одёрнуть: «Всё понарошку! Ничего этого нет! Я сплю!» И вырваться в явь – как вынырнуть с тёмной, затягивающей глубины. В висках стучит, сердце заходится, грудь разрывает, как если бы по уши нахлебался воды. Но мучение кончено…
И больно, и страшно, и обидно – за что?! Ведь чуть не каждую осень, да и весну, хотя бы раз возвращался кошмар, пока Олег оставался младшим школяром. Назойливым сновидением Иванов однако ни с кем не делился, даже родным ничего не говорил. Только в подробности влезать, беспокоить страстями надуманными, себе травить душу… Не так и часто напасть донимала, а потом и вовсе сама собой сошла на нет. Да и польза от неё оказалась явная: до получения аттестата хватило – ни единого опоздания. Приснившийся ужас, уж больно он был живой…
Теперь-то, без малого полста лет спустя, можно было порыться в версиях, умные теории привлечь, выдвинуть, откуда он возникал, с какого, извините за каламбур, перепуга. Проблема не практическая, больше отвлечённая, философский вопрос! Только уже и неинтересно, жизнь прошла… Олег давно уже Олегом Николаевичем стал. Как ни противно было по первости. Старпёр. Зато, старея, маленькие житейские хитрости постиг. Настоящим педантом никогда не был – а тут ещё и на детские фобии научился забивать. Так-то и получалось, что на заседания ЛитО Олег вовремя не приходил, и который год кряду! Можно сказать, заявлялся чуть не к шапочному разбору – регулярно, систематически, злостно. Хладнокровно опаздывал… Ну, почти.
А всё оттого, что не под него, видно, те заседания затевались! Начинались в пять вечера. По каким-то оказиям – вообще в четыре. Он, может, уже и ветеран (или почти ветеран), но до сих пор трудящийся человек. Он, Олег Николаевич Иванов, полпятого лишь делал шаг от станка. Фигурально, конечно, выражаясь. А потом ему только до проходной минут двадцать надо было махать. И не нога за ногу, а по-спортивному споро. Но и дальше, за коробкою КПП, путь легче не делался. ЛитО собиралось на другом краю города. Туда хоть трамваем, хоть автобусом поезжай – всё едино, к назначенному часу не поспеть. Даже на такси, хотя сейчас они и подлетали на вызов через минуту-другую, как с неба падали или выскакивали из-под земли; как раньше только в кино про шпионов и триллерах-ужастиках – те злобные и коварные авто, что преследовали главного героя, нашего и правильного парня. Нет, в такие дни, то есть вечера, когда ЛитО свои сходки устраивало, одна лишь кабинка телепортации Иванова выручить могла. Но она существовала пока только в книгах и опять-таки кино. Да и дорого будет обходиться, когда изобретут; не по карману рабочему человеку, так мыслил Иванов. Вот он и выбирал трамвай, как самый экологический и экономный транспорт (дешевле автобуса на целых два рубля).
Да и порезвее дизельного перевозчика будет, пожалуй. Маршрут у него без извивов, прямой. Рассекает город на две половинки, но и вечерние уличные пробки, если на рельсах обходится без аварий, прорезает как ножом. Прямо до места, до библиотеки, где ЛитО собирается, подбросить не в силах, – библиотека-то окраинная и от трамвайной остановки до неё ещё минут двадцать опять ножками шагать, однако дороги короче и скорее просто уже не придумать.
И кстати сказать, те двадцать пеших минут, что путь завершают, очень располагают к раздумьям. К воспоминаниям. Места здесь особенные для Иванова, небезразличные ему. Здесь для него заякорены радости и мечты давно минувших дней.
Полвека
