могу сказать. Ситуация тяжелая. Возможно, что мы потеряем Дагестан. Да, Николай Емельянович?
Он лениво потянулся и ущипнул сидевшую к нему спиной девушку, от чего она с воплем подскочила. Вынув изо рта и прилепив под столом жвачку, он спросил:
– Это что за овца?
– С той смены перевели. А что?
– А нашей козы белобрысой нет сегодня?
– Скользит.
Он вылез из подвала и тяжело вздохнул. Выпрямившись, седой бригадир Бреус вытирает тряпкой испачканные маслом руки.
– Дядя Саня, посиди с работягами!
– Какой я тебе дядя? Я старый, по-твоему?
– Нет, дядя Саня. Это просто у тебя голова седая.
– Я весь седой. И голова, и яйца. Слишком много они видели страшного.
Седой бригадир сел за стол и достал сигареты. Закурив, повертел в пальцах порванную резиновую прокладку и бросил на пол.
– Вы вот не знаете. А раньше при коммунистах горсть вот этих позорных сальничков самолетом привозили черте откуда. Лишь бы конвейер не встал. Если раньше главный конвейер стоял больше часа, сразу звонили в Москву. Любой вопрос решался.
– Зато сейчас он неделю будет стоять, никому до него дела нет. Никто даже не поинтересуется.
Сплюнув, молодой слесарь растер плевок подошвой ботинка и процедил сквозь зубы:
– Сейчас в Москве, наоборот, стараются задушить этот ВАЗ совсем. Вы заметили, как кто с Москвы приезжает, сразу зарплату платить нечем, денег ни на что нет. Кормить этих чертей.
– Вот был бы я сейчас в правительстве, я бы что сделал? – обвел всех взглядом Князев. – Взял бы весь бюджет и на полгода отдал бы его на оборону, восстановил бы армию такую, какая раньше была. Все равно все полгода как-нибудь проживут. Ты проживешь полгода? Все как-нибудь протянут. Зато нас во всем мире опять уважать будут.
– Взять Тихоокеанский флот, погрузить на него пьяных деревенских мужиков с вилами и отправить в Штаты!
– Раньше никто не смел против Союза тявкнуть, все боялись. А сейчас, как босяки, шляются по всяким валютным фондам, клянчат денег. А нам полмира должны.
В прореху расстегнутой рубашки видно, что на шее у него висит на толстой цепи большой крест. Тщательно показаны страдания распятого человека. Раны истощенного тела, мученически склоненная на грудь голова.
– Если в Штатах в какой-нибудь тюряге кофе холодный подадут на завтрак, там сразу бунт.
– Профсоюз американских урок, да? – он криво усмехнулся. – Типа «Единства» такая же беда?
– А чего ты смеешься? Так и есть.
– Раньше здесь нормальные люди работать не хотели. Вьетнамцев сюда завозили. А теперь моему сыну, который пять лет на инженера учился, чтобы простым рабочим сюда устроиться, мне надо было взятку дать. Превратили завод в мешок денег, из которого берут, сколько им надо. Ни производство, ни люди. Ничего им не нужно.
С
