ее, но она движением плеча стряхивает его руку и громко смеется:
– Отвянь, ты! Толстая твоя харя!
– Нет, ты что? – удивляется он. – Я сейчас похудел, похорошел.
– Да? Ах, ты, падла симпатичная!
За окном проносятся голые деревья. На их ветвях угрюмо сидят прилетевшие грачи.
– А новенькая у нас до того наглая! Даже Светка удивляется. Говорит: «Я тоже наглая, но эта вообще!» Совсем ничего делать не хочет. Работать за нее другие должны.
– А ее как зовут? Тоже Ленка? Слушай, у вас там столько Ленок развелось. Вас отстреливать пора…
Глядя в окно, часто нервно моргая, седой старик в шляпе неожиданно сказал:
– Из кожаного пистолета расстреливать.
– Как вам не стыдно?! – возмущенно упрекнули его. – Пожилой человек! Мысли свои при себе держите. Вокруг вас люди находятся.
Достав из кармана платок, сидящий старик обвел презрительным взглядом стоящих вокруг него людей и вытер мокрые губы трясущейся рукой.
Сунув руки в карманы, пинком открыв дверь, Рябчиков вошел в комнату отдыха. Сдвинув брови, грозно спросил:
– Чего вы сидите, упыри, вурдалаки! Работать кто за вас будет?
В него кинули грязную тряпку, к нему потянулось много рук. Смеясь, он выскочил и хлопнул дверью.
– Держи его!
Вернувшись, потирая выкрученное красное ухо, он подошел к столу. На газете лежит хлеб и копченое мясо. Взяв нож и отрезав кусок, Рябчиков скромно интересуется:
– А что за мясо? Кто угощает?
– Оленина. У нас охотник из отпуска вышел.
– Да? – спрашивает он недоверчиво. – Мне кажется, для оленины жирное слишком.
– Олень ленивый попался. Типа тебя.
В окно сквозь мутное стекло ярко светит солнце. На трубе, нахохлившись, сидят воробьи.
– Кто охотник, кто рыбак, кто турист… Отдушина в жизни все равно должна быть. Разнообразие от серых будней. Я сам про себя понимаю, что я больной человек. Хотя с другой стороны есть и дурнее меня. Вон альпинист сидит. Так это вообще без мозгов. Лазить по этим горам. Я хотя бы рыбу домой приношу.
– Он не по горам. Он по пещерам. Да, Миша?
– Это другое дело. В пещеры мы все любим залезать. В теплые особенно.
У него обвислые обмороженные уши. Острый кадык в жесткой щетине.
– Хотя бы раз рыбой угостили. Как ни придешь, одни разговоры. Вот такую поймал.
– А почему мы вас должны угощать? Ни хера себе жара! У вас там свой рыбак есть. Он вам не носит?
– Кто? Ах, этот… Но он ведь чистый теоретик. Вот тоже человек. Две лодки, одна с мотором, спиннинги, вся амуниция. Рассказывает он очень хорошо. В тиши кабинета. А вот так, чтобы взять и пойти порыбачить… Это не его.
У него сломанная кривая переносица. Широкая луковица носа. Все черты лица мягкие и мясистые.
– А там за ГЭС есть такая беда. Автобус называется. Утром к берегу в определенном месте льдина
