дней много! Простит! Не по своей воле такая свадьба.
– По мне, лучше бы ее вообще не было, – про себя подумал Колька, но промолчал.
Свадьба Кольке не запомнилась. Нудятина в сельсовете. Хмельные мужики и бабы, везшие новобрачных в дом Казаковых, верещавшие дурными голосами похабные частушки. Богатый стол в доме (постарался дядя). Немногочисленные гости. Хоть теперь все Казаковы были членами колхоза, однако относились к ним с подозрением – род мельников, водивший дружбу с нечистью. Плюс один брат – кулак, хоть и бывший, другой – подкулачник. Потому явилась на пиршество лишь близкая родня. Даже закоренелые халявщики, не пропускавшие ни одной свадьбы, ни одних поминок, не явились за дармовыми выпивкой и угощением. Колька потянулся, было, к стакану с самогоном. Крепко получил от отца по руке. Когда остался наедине с женой, не знал, что с ней делать. Предоставил инициативу Дуньке. На утро мать вывесила на ворота простыню с кровавым пятном, а пришедшим опохмелиться выставили бутылку «магазинной» водки с красным бантом на горлышке. На сей раз новобрачному дали напиться до блевотины. После Колька жил с молодой, не любимой женой, оказывая ей внимания, лишь когда похоть скручивала его.
В семнадцать лет у Казакова-младшего появилась первая дочь, в восемнадцать – вторая, в девятнадцать – третья. Вдруг грянул призыв в армию. До этого военком входил в положение, давал отсрочку. Теперь не помогли даже деньги (раньше хватало выпивки, лучшего в хозяйстве гуся, пары уток).
– План призыва не выполняем! Не выполним – меня под трибунал отдадут! Признают саботажником, вредителем, или иностранным агентом! К стенке поставят! Дай хоть тысячу рублей – не возьму! Люди нужны! – отодвинул он платок с десятью рублями.
– Как жена с тремя детьми справляться будет? Кто их кормить станет? – обозлился Николай.
– Колхоз прокормит!
– Чем? Палочками в бригадирской тетрадке?! – еще более завелся призывник.
– Вражьи твои слова, парень! Не трудности с призывом – ты бы у меня отсюда в НКВД поехал! Эй, дежурный! Запереть его! Я подумаю: куда тебя на перевоспитание отправить!
НЕБО С ОВЧИНКУ
Многодетного папашу отправили на перевоспитание в Забайкалье. Прощаясь, родители сумели сунуть ему бутыль самогона, сало, колбасу собственного изготовления, вкуснейший хлеб, который пекла мать. Пока катили армейскими грузовиками до Пензы, пили, не просыхая. Там качавшихся новобранцев забили в вонючий, сразу же заблеванный, загаженный ими вагон. Началось путешествие почти через всю страну. По пьянке проспали Урал. Зато потом дивились зелено-золотой тайге, могучим сибирским рекам. Теперь, когда все было выпито, оставалось лишь любоваться красотами Родины. За Иркутском поезд пошел вдоль бескрайнего озера Байкал с его чистейшей лазурной водой.
– Славное море, священный Байкал… – затянул кто-то в восторге от увиденного.
– Х…
