style="font-size:15px;"> – Хорошо, о них позже. Еще – о роли проводника. У меня сохранились карты, которыми мы пользовались тридцать лет назад, но я понимаю, что цена им сегодня – грош. У вас наверняка есть современные и электронные, и бумажные, и Бог знает какие еще карты, не моим чета, недаром вы те, о ком говорят: «Чекистов бывших не бывает».
Никто не улыбнулся его шутке. Он внутренне поежился, но продолжил дальше:
– Вертолет спокойно доставит нашу группу к подножью Кинзелюка, высадит на берегу Нижнего озера, оттуда наверх – немногим более 400 метров. Склон крутой, но не непроходимый. По моим наблюдениям, все вы в хорошей, вполне спортивной форме, и восхождение проблемы не составит. Ну, вот разве что меня немного одышка помучает, но и это терпимо. Как подниматься, вы тоже наверняка уже знаете, в интернете свидетельств и подробнейших описаний полно… – Он помолчал и, обведя взглядом присутствующих, тихо и внушительно произнес: – Господа офицеры, на фига я вам нужен-то?
Повисла неловкая пауза. Борис безнадежно водил пальцем по столу, не глядя на Захарова. Главный вздохнул, хотел что-то ответить – Евгений Федорович его опередил, подняв руку:
– Не спешите. Давайте я сам скажу. И если скажу неправильно – немедленно уйду. Но я скажу правильно. По своему опыту вождения туристических групп я отчетливо помню: в дальних и сложных походах очень хорошо, когда в группе есть некий… назовем его – центр психологической разгрузки. Это человек, способный не впасть в уныние при любых трудностях, любых неожиданностях, способный часами травить анекдоты и истории из жизни. Это снимает агрессивное состояние, недовольство друг другом, отвлекает от неудач… Борис мне не говорил, но я предполагаю, что группа ненормальных чекистов-пенсионеров не удовольствуется и не ограничится тем, чтобы слетать на денек-другой в заповедное место, по дороге обратно в вертолете хлопнуть водки и вернуться. Наверняка есть в планах и другие достопримечательности, которыми просто грех пренебрегать, располагая временем и деньгами: озеро Медвежье, ледник Кусургашева… Опять же, Борис мне об этом ничего не сказал, но я предполагаю, что меня он рекомендовал как такого человека, о котором я сказал только что – как балагура и штатного неунывайку.
Захаров снова помолчал. Чекисты ждали, переводя тревожные взгляды с него на Главного. У того на лице не было никаких эмоций. Борис смотрел куда-то в сторону.
– Ну, так вот, резюмирую. Если я изложил все правильно, то… Григорий Павлович, – он обратился к Главному, – это – вторая статья ваших расходов на мое содержание. Ну, еще немного возьму за то, что все-таки покажу вам – на какие камни наступать можно, а на какие – не стоит.
Молчание длилось недолго. Первым захохотал своим бархатным баритоном Главный, которого звали Григорий Павлович. Грохнули и остальные.
– Ну, развел ты нас, Евгений Федорович! – отсмеявшись, сказал Главный. – Прямо профессионально развел! Артист!
– Это была презентация, – сказал Захаров, и все снова засмеялись.
– Мне
