тоже умирает!
– Вот! – Улыбка Алекса сделалась шире. – Кажется, ты начала понимать. – Он склонил голову набок, разглядывая девушку. – А я тем временем кое-что придумал. Поедешь со мной в экспедицию?
– Куда? – быстро спросила она.
– На Северный полюс, – ответил он, но еще до этого она уже знала, что примет предложение.
И она пока что ни разу не пожалела об этом, даже во время тренировок, оказавшихся трудными не только физически, но и эмоционально. Давно уже Юлия не оказывалась в ситуации, когда заботились о ней и опекали ее, а не наоборот. Впервые за долгое время она чувствовала себя женщиной, а не психологом.
Элсмир ей понравился. Эта серая, безжизненная земля, кое-где покрытая снегом, ничего не обещала и не обманывала. Мысленно она сравнила себя с этим каменистым, обледенелым островом и решила, что больше никогда не будет прежней. Чтобы не забыть об этом решении, она попросила Быкова сфотографировать себя на фоне множества указателей, размещенных вокруг знака с надписью «Alert». Похоже, каждый приезжий считал себя обязанным отметиться на фоне этой спонтанной экспозиции. Она состояла из табличек с указаниями километров и миль до Чикаго, Тираны, Виннипега, Торонто, Солсбери и сотен других населенных пунктов, о большей части из которых Юлия никогда не слышала.
Тем не менее все они существовали.
И в них жили люди, со своими проблемами и радостями. Возможно, некоторых из них уже не было в живых, а таблички, установленные ими, продолжали жить. Потом их не станет. И база когда-нибудь исчезнет с лица Земли. И даже сам остров. А мироздание останется. А раз так, то у каждой смерти и у всех страданий есть некий смысл, недоступный человеческому пониманию. Таким образом, нужно просто жить и оставлять после себя как можно больше указателей.
Вот и все. Так видела это для себя Юлия Латунская.
Глава восьмая
Исповедь над океаном
Холодное медное солнце висело над горизонтом, не имея сил и желания подняться повыше. Длинные тени, тянущиеся по грифельной земле, казались нарисованными чем-то черным. На взлетной полосе прогревал двигатели самолет, гудя, как рассерженный жук. Возле него деловито сновали техники в оранжевых комбинезонах. Из их ртов вырывались клубы пара, хотя по местным меркам было тепло. Весна как-никак. Полярная, правда.
Вокруг шестерки путешественников, рассевшихся на автокаре с багажом, бродили и лежали местные собаки, пушистые, но вовсе не такие уютные и миролюбивые, какими казались.
Самолет, нагудевшись вдосталь, пробежался по бетону, подпрыгнул и полетел на юг, блестя на солнце. Пилот вертолета в кожанке с меховым воротником призывно помахал рукой, приглашая на посадку.
Вертолет был выкрашен в ярко-оранжевый цвет, чтобы было видно издали. Еще не запущенные лопасти вяло провисали и покачивались на ветру. Полозья твердо стояли на бетонном покрытии. Не верилось, что эта тяжелая стальная машина способна подняться в воздух.
– Никто
