style="font-size:15px;"> – Ага, – его лицо сделалось еще проще. – Мне пофигу. Домашним наплевать, они решат, что я у бро. Мадама моя ушла к моему единственному другу. Смысл мне жить дальше? Убьют, не убьют… Разница? – он поднял густую, почти бесцветную бровь.
– Ясно. Ты у нас вроде отчаявшийся? – Артур поднялся на ноги, и, подойдя к Толяну, протянул ему руку. – Я тоже.
– О боже… – пробормотал Потап. – Один истерик и два эмобоя? М-да, я пропал…
– Не ссы, – Артур повернулся к Потапу. На душе стало немного легче. Этот Толян может и ненормальный, но парень хороший. Артур и сам не претендовал на «нормального», так что проблем возникнуть не должно. – Все обойдется. По крайней мере, нельзя паниковать, пока нам ничего не ясно. Но надеяться на лучшее тоже особо не стоит.
– С вами, блин, понадеешься, – буркнул Потап.
Артур снова подошел к Крысеру; он уже перестал завывать и теперь лежал на полу, исступленно глядя прямо перед собой. Артур испытал невольную жалость, смешавшуюся с отвращением.
Он похлопал его по плечу и тихо сказал:
– Давай, Курсенко. Поднимайся и занимай любую кровать, кроме моей.
Крысер повернул голову, его затуманенный взгляд приобрел оттенок осмысленности, Курсенко вытянул руки вдоль тела и попытался подняться.
– Как же голова болит, – сдавленно простонал он.
– Да, у меня тоже. Только я не ною, – буркнул Артур и уже собрался вернуться на свою кровать, когда дверь вдруг открылась, и в комнате появился Барковский.
Мужчина провел руками по коротким, зачесанным назад черным волосам, и произнес:
– Доброго вам дня. Надеюсь, с расселением проблем не возникло?
– Нет, – за всех ответил Потап.
– Вещи нам когда принесут? – презрительно хмыкнул Артур и вскинул одну бровь.
– Терпение, – натянуто произнес Барковский. – У вас, наверное, голова просто раскалывается? – он смаковал каждое слово, точно заигрывал, протягивал голодающим краюху хлеба и тут же вырывал ее.
– Ага, – кивнул Артур и снова злостно нахмурил лоб. Еще немного, и он взорвется.
Барковский запустил руку во внутренний карман, предварительно обведя всех надменно-изучающим взглядом, а затем вынул тонкий пластиковый блистер с красными прозрачными капсулами.
– Эта таблетка, – он выдавил одну и демонстративно поднял, чтобы все ее видели, – решение проблемы с головной болью. Спазмы, онемение – побочный эффект снотворного, который содержали дротики.
Артур приглушенно ахнул: верно он думал, вырубили дротиками.
– Кстати, А́ртур, – Барковский притворно улыбнулся. – В твоем дротике была повышенная доза, поэтому была временная дисфункция опорно-двигательного аппарата.
Артура перекосило: мужчина говорил приторно и гадко. У Барковского была отменная дикция, он нарочито поставил ударение на букву «а» в его имени и разговаривал он так правильно и вежливо, что вся его фальшивая идеальность
