небо – и ничегошеньки не увидел. Звёзды совсем потускнели, превратились в бледные тени, только жалобные крики эхом отдавались в черноте. Тогда-то Жэньди и понял, что луны на месте нет.
Он думал, она покажется на следующую ночь или в крайнем случае через одну. Жэньди не сомневался, что луна вернётся и будет, как всегда, ярко сиять, словно вырезанная острыми ножницами. Но она не возвращалась. Каждый вечер, когда купец уходил, Жэньди выбирался из душной повозки на свежий ночной воздух и смотрел вверх. И каждый раз Звёздная Река оказывалась пустой.
– Тебе наверняка нужно вино, – послышалось рядом.
Купец! Жэньди застыл в ужасе. Миновала очередная безлунная ночь, с приходом утра в крытой повозке стало чуть светлей. Жэньди проснулся оттого, что ударился головой о глиняную посудину, когда ослика стали впрягать в тележку, но испугало его не это. А голоса́.
– Сегодня День Пяти Ядов. Я могу продать тебе ган, – вкрадчиво продолжал голос купца.
– У меня гостиница, а не таверна, – отвечал другой голос. – Зачем мне целый ган вина? Это слишком много.
– Да ладно тебе! Небольшой запас вина не повредит, от него твоя гостиница в таверну не превратится, – возразил купец. – Ты ведь кормишь постояльцев ужином, поишь чаем, разве нет? Так почему бы не предложить им заодно и вина? Твои гости рады будут за него заплатить.
– Вина мне нужно ровно столько, сколько требуется для защиты от Ядовитых Тварей, – сказал хозяин гостиницы. – Чтобы выпить самому и чтобы начертить символ ван на лбу у дочки. Сам понимаешь, хватит и кувшина.
– Но это же знаменитое Сыновнее вино, – сказал купец. – И я дам тебе большую скидку.
– Сыновнее вино? – переспросил хозяин гостиницы. В голосе его послышалась заинтересованность.
Не покупай! – мысленно взмолился Жэньди, обращаясь к хозяину гостиницы. Не открывай повозку! – к купцу. Не бейся так громко! – к собственному сердцу.
– Я мог бы взять за него в городе хорошую цену, – продолжал купец, – да только в последнее время так жарко, что, боюсь, оно скиснет, пока я доеду. Так что я был бы рад продать тебе хотя бы ган. И заодно вычтем плату за ночлег.
Пока они сговаривались о цене, Жэньди бесшумно переполз в конец повозки, втиснулся между двумя гигантскими ганами и замер, сдавленный с двух сторон, точно мясо в пельмене. Он крепче прижал к себе сумку; сквозь ткань выпирала твёрдая округлая миска для риса.
Купец и хозяин в четыре руки пытались сдвинуть с места один из ганов с вином. Повозка раскачивалась, Жэньди едва дышал, мужчины пыхтя вытягивали ган из повозки, не замечая тщедушную фигурку, съёжившуюся в тени оставшихся ганов.
Наконец огромный сосуд с глухим стуком опустился на землю. Купец выругался. Мужчины прислонились к повозке, переводя дух; утреннее солнце освещало голову хозяина гостиницы, по шее сбегал пот. Хозяин шумно выдохнул; Жэньди тоже, но беззвучно. Ф-фу, пронесло, подумал он, когда мужчины вновь заговорили о вине, и облегчённо закрыл глаза.
– А это что такое? – сказал хозяин гостиницы.
Глаза Жэньди вмиг открылись. Две пары рук потянулись к нему, схватили, поволокли. Жэньди извивался и вырывался, но тщетно. Его грубо вытащили из повозки, и теперь он стоял, пошатываясь и жмурясь от яркого солнечного света.
– Зайцем путешествуешь? – прошипел купец.
От добродушного тона и следа не осталось. Купец был жилистый, загорелый, руки сильные, как стальные цепи. Одна рука мощным захватом сгребла Жэньди за шиворот, другая, сжатая в кулак, уже была занесена для безжалостного удара.
Жэньди съёжился от ужаса, но тут хозяин гостиницы перехватил руку купца.
– Он ведь ещё совсем мальчик, – сказал хозяин, своими формами слегка напоминавший винный кувшин. – Разве что самую малость старше моей дочурки.
– Ну так и забирай его себе! – с недоброй ухмылкой сказал купец и швырнул Жэньди на землю.
Пока мальчик откашливал пыль, а хозяин гостиницы помогал ему подняться на ноги, купец проворно забрался на козлы и дёрнул поводья.
– Ты ведь говорил, что твой сынок сбежал? – насмешливо продолжил купец. – Так возьми этого взамен. В придачу к вину, бесплатно!
– Но… – пробормотал хозяин гостиницы. Пыль из-под колёс брызнула ему прямо в лицо. – Но…
Купец остался глух к его растерянному бормотанию. Подгоняя ослика, он быстро укатил прочь – даже не обернулся.
Хозяин гостиницы смотрел с открытым ртом то на удалявшуюся повозку, то на мальчика. Мальчик стоял, вцепившись в свою тряпичную сумку. Повозка уже почти скрылась в пыли. И даже когда она вместе с купцом и осликом окончательно слилась с горизонтом, Чао – так
