сделать, чтобы добиться такой координации?»
Английский Комитет начальников штабов в меморандуме на имя премьер-министра отмечал, что «нельзя принимать окончательное решение до тех пор, пока мы не будем иметь информацию о дальнейших планах русских», и просил направить в Москву «офицера высокого ранга» с задачей получить от русских необходимые сведения. Понимая важность и безотлагательность вопроса, Рузвельт и Черчилль 24 декабря обратились к Сталину с просьбой принять у себя ответственного представителя штаба Эйзенхауэра. Сталин согласился. В конце декабря из Франции в СССР для проведения консультаций вылетел начальник штаба при главнокомандующем экспедиционных сил в Европе главный маршал авиации Теддер, однако из-за наступившей над Средиземноморьем непогоды застрял в Каире. Тогда премьер Великобритании решил сам получить от Кремля хоть какую-нибудь информацию. 6 января 1945 года Черчилль, намеренно сгущая краски, послал маршалу Сталину телеграмму следующего содержания:
«На Западе идут очень тяжелые бои, и в любое время от союзного главнокомандования могут потребоваться большие решения.
Вы сами знаете по Вашему собственному опыту, насколько тревожным является положение, когда приходится защищать очень широкий фронт после временной потери инициативы. Эйзенхауэру очень желательно и необходимо знать в общих чертах, что Вы предполагаете делать, так как это, конечно, отразится на всех его и наших важнейших решениях. Согласно полученному нами сообщению, наш эмиссар главный маршал авиации Теддер из-за условий погоды вчера вечером находился еще в Каире. Его поездка сильно затянулась, но не по Вашей вине. Если он еще не прибыл к Вам, я буду благодарен, если Вы сможете сообщить мне, можем ли мы рассчитывать на крупное русское наступление на фронте Вислы или где-нибудь в другом месте в течение января, и любые другие моменты, о которых Вы, возможно, пожелаете упомянуть. Я никому не буду передавать этой весьма секретной информации, за исключением фельдмаршала Брука и генерала Эйзенхауэра, причем лишь при условии сохранения ее в строжайшей тайне. Я считаю дело срочным».
Сутки спустя премьер получил ответ:
«Мы готовимся к наступлению, но погода сейчас не благоприятствует его началу. Однако, учитывая положение наших союзников на Западном фронте, Ставка Верховного Главнокомандования решила усиленным темпом закончить подготовку и, не считаясь с погодой, открыть широкие наступательные действия против немцев по всему Центральному фронту не позже второй половины января. Можете не сомневаться, что мы сделаем все, что только возможно сделать для того, чтобы оказать содействие нашим славным союзным войскам».
Черчилль пришел в восторг: теперь можно было планировать дальнейшие действия, зная, что на протяжении нескольких ближайших недель все силы немцев на Восточном фронте будут скованы русскими.
Прибывшему наконец в Москву маршалу Теддеру Сталин 15 января доверительно
