чтобы Соня смотрела на Петра Николаевича как-то особенно или он на нее. Все случилось неожиданно: это уже потом Иван понял, что о таких вещах всегда узнаешь последним.
Вечером сидели у костра. Савин попросил гитару, пел из Высоцкого. Некоторые из студентов подтягивали: «Где твои семнадцать лет?» Хотя не всем еще исполнилось семнадцать.
Было много водки из сельпо. Ивану пить ее было противно. А Соня вдруг хватила полстакана залпом. Скоро уже пели романсы, то есть Соня пела своим красивым, удивительным для ее возраста контральто, а Савин играл на гитаре в цыганской манере, с утрированной, показной страстью. Тут уж и Штарк почувствовал неладное, хотя понемногу набрался-таки гнусной водки и осовел. Встал и позвал ее: Соня, пойдем спать, поздно уже. «Ты иди, я еще посижу», – отвечала она через плечо. Иван никуда не пошел. Подслушивать было стыдно, но происходило, кажется, что-то непоправимое; он навострил уши.
И – услышал. «Знаешь, вот смотрю я на твои этюды, и они – совсем не женские. Не хочу сказать, что женщины не такие хорошие художники, как мужики, но у мужика чувствуется в работах сила и расчет, а не только желание сделать красиво. Ну, и у тебя как-то так. Я поэтому к тебе часто подхожу – мне правда нравится». Софья что-то ответила дежурно-благодарное. Но Савин еще не закончил. «А это твой парень? – кивнул в сторону Ивана. – Вот у него этюды девичьи. Беспомощные. Иногда смотришь на такие работы и не понимаешь, зачем человек пришел в училище? Тоже ведь хочет стать художником, чего-то добиться и не видит – ну просто нет у него глаз, чтоб увидеть».
После этого водка у Штарка пошла гораздо лучше. Он заснул прямо у костра. Утром Савин и Соня вернулись откуда-то вдвоем. Собрались и отправились на этюды вместе со всеми. Штарк бросил этюдник и все, что понамалевал, собрал рюкзак и зашагал к станции.
Не останавливался он до самой Москвы.
Никого из училища Штарк больше не видел. Как-то раз выпил и решил поискать в Интернете. Обнаружил в «Фейсбуке» Настю с Вадимом, по примеру которых он когда-то предлагал Соне завести ребенка. Они до сих пор вместе, и детей у них уже четверо.
Соню Иван не нашел вообще. А Савин обнаружился на сайте какой-то галереи, которая продавала его советские еще картины. В 89-м уехал в Америку, говорилось в биографии. Там следы бывшего преподавателя затерялись: Peter Savin, Pyotr Savin – не знает «Гугл» такого.
В общем, исчезли оба.
Не исчезли, выходит?
6. Психованный
Нью-Йорк, 2012
Последние три часа полета Штарк проспал: даже болезненные свердловские воспоминания и мысли о новой встрече с Софьей не смогли отогнать накопившуюся московскую усталость. Отлично, думает Иван: раз уснул, значит, время все лечит. И значит, когда увижу ее, смогу говорить, как с чужой. Про ее краденую картину.
В очереди на паспортный контроль в аэропорту Кеннеди, еще потирая затекшую шею, Иван разглядывает прилетевших с ним пассажиров: кого
