не имелось ни единого шанса на спасение.
– Плохи наши дела. – Капитан вывел на стену рубки изображения несущихся на них торпед. – От этих бестий не уйти, они хуже цепных псов, если почуяли цель, то не отстанут, пока не уничтожат.
– Вижу. – Темноволосая девушка с холодными изумрудными глазами внимательно смотрела на экран. – Сообщите время до взрыва.
– Могу включить таймер, – предложил капитан. – Будет звучать до нашей гибели.
– Не нужно, это будет меня отвлекать. – Девушка сняла с себя ожерелье из небольших светящихся камней и положила на стол. – Просто скажите, через сколько минут это произойдет.
– Двадцать… – капитан вывел данные на стену, перепроверил и кивнул сам себе, – может быть, двадцать пять минут.
– Этого достаточно. – Девушка вздохнула. – Мне требуется полная тишина, чтобы я не слышала ни вздоха, ни скрипа – ничего.
В рубке замерли все четыре члена экипажа, и даже огромный наемник, постоянно находящийся рядом с девушкой, превратился в неподвижную статую с приоткрытым ртом. Девушка закрыла глаза и начала дышать, накачивая себя энергией. Ее ожерелье заискрилось темно-зеленым светом, становясь с каждым мгновением ярче, и уже через пару минут все находящиеся в рубке вынуждены были закрыть глаза от яркого свечения, исходящего от зерен типия. И никто из них не увидел, как торпеды неожиданно стали разлетаться в стороны, как испуганные рыбы, пропуская звездолет. Когда свечение ожерелья ослабло, капитан открыл глаза и вгляделся в экран: на нем было пусто – ничего, кроме далеких, холодных звезд и серого шара планеты впереди.
– Они исчезли, – произнес капитан, не веря своим глазам. – Нам повезло!
Люди задвигались, девушка облегченно выдохнула и пошатнулась, могучий телохранитель протянул руку и удержал ее, одновременно придвигая мягкое кресло.
– Никакого везения в этом нет. – Девушка слабо улыбнулась. – Иначе мне бы сейчас не было так плохо.
– Вы правы, госпожа, – поклонился капитан. – С вами не страшно жить даже в наше ужасное время.
Глава первая
Багровое солнце поднималось из-за седых, покрытых снегом гор, прячущихся, как обычно, в серой предрассветной дымке тумана. Легкие, белые, почти прозрачные облака неслись по краю блеклого, цвета выгоревшей травы, неба. Теплый летний ветерок шелестел в зарослях колючего кустарника на краю небольшого плато, где громоздились гигантские глыбы скал, когда-то принесенные сюда ледником, уничтожившим все селения в округе. Именно здесь император Токур, завоевавший десятки королевств и объединивший огромные территории под своей властью, решил обрести бессмертие.
Он сидел на золотом троне, с привычной угрюмостью глядя перед собой, наблюдая за тем, как ученики верховного жреца распекают рабочих, сооружавших огромный алтарь. На этом величественном сооружении скоро должны были умереть десять тысяч рабов – именно столько требовалось по древнему ритуалу, чтобы император получил полную власть над своей жизнью и смертью. Никчемные людишки отдадут остаток своих жизней ему – величайшему правителю на все времена, и тогда он проживет еще не одну тысячу лет, наслаждаясь властью и могуществом бога.
Токур отпил глоток легкого светлого вина, привезенного из далекой южной провинции специально для него, и, прикрыв глаза, задремал: возраст уже давал о себе знать. Император тяжело просыпался по утрам, а еще труднее засыпал, да и сны снились скверные – в основном проигранные битвы и люди, которых он убил когда-то собственной рукой, когда пробивался к трону. Так боги напоминали Токуру, что на небесах придется держать ответ за все, что он сотворил. Именно это понуждало императора искать способ продления своего существования.
Он каждый день все острее ощущал приближение смерти. Ее ледяное дыхание заставляло захлебываться от дикого ужаса сердце, а зловещий шепот разрывал голову мучительной болью по ночам. Все чаще по утрам он чувствовал себя скверно, и даже крепкое сладкое вино не могло согреть холодную кровь.
Когда светило вылезло из-за гор и показало свой кровавый лик хмурому миру, на установленный алтарь поднялся верховный жрец Гаур. Вслед за ним два рослых, широкоплечих ученика вынесли небольшой сундук, отделанный золотом. В нем находился «сосуд скорби», за который императору пришлось отдать шесть тысяч рабов, две тысячи девственниц и десять кораблей отборного зерна.
Сам торг взбесил Токура, он бы с удовольствием повесил на крепостных стенах делегацию варваров, приехавшую для ведения переговоров, если бы не пообещал, что с голов посланцев не упадет даже волос. Вот и пришлось императору торговаться, как обычному купчишке за каждую унцию пшеницы, скрипя зубами от ненависти. А что делать, если только в каменоломнях варваров добывались кристаллы, способные впитать в себя энергию жизни?
Император вздохнул и чуть приоткрыл усталые старческие глаза, чтобы
