боль чуткой и нежной души…» А далее Горький дал характеристику всем декадентам сразу: «Сначала это были дети, чистые сердцем дети, какими бываем все мы, к сожалению, очень краткое время…» Выросли – и «вопль отчаяния» от ужасной действительности. И как в одной песенке: «Мама, я хочу домой!..»
На рубеже XIX и XХ веков Верлен был весьма популярен в России. Его любил переводить Федор Сологуб, находя у французского символиста созвучия со своей душой и судьбой. В дневниках Корнея Чуковского есть запись от 7 мая 1923 года: «Одинокий старичок, неприкаянная сирота, забитый критиками и газетами, недавно переживший катастрофу, утешается саморегистрацией. – Моих переводов из Верлена у меня зарегистрировано семьдесят».
Сам Верлен ничего не регистрировал.
Современник поэта Рене Гиль рассказывал, как застал Верлена за сосредоточенной молитвой, а через несколько минут тот уже весело восседал в плохоньком кафе. А на удивление Гиля ответил в духе героев Достоевского: «В нас, во всех людях, есть два существа, поддерживающие друг друга, но враждебные, ах, как враждебные! – ангел и свинья! Да, решительно свинья!..»
Кстати, о парижских заведениях. Всем туристам непременно посоветуют посетить ресторан «Лапель Анжель» («Ловкий кролик») на улице Соль, где собирались многие знаменитости: Пикассо, Аполлинер и, конечно, Поль Верлен. И еще – кафе «Дё Маго» на площади Сен-Жермен-де-Пре. Здесь частенько сиживали Поль Верлен и Артюр Рембо, ну, а позднее – Жан-Ноль Сартр и Симона де Бовуар. Это кафе славится лучшим горячим шоколадом в Париже. Но вряд ли в свое время Верлен и Рембо увлекались шоколадом: они предпочитали что-то горькое и хмельное.
Надо заканчивать повествование о Верлене. Дитя и поэт. Бюрократ и коммунар. Бродяга и иждивенец. Фермер и хулиган. А еще новатор. В стихотворении «Искусство поэзии» Верлен говорил о необходимости переосмыслить роль слова и поэзии, и, конечно, великий саморазрушитель: сознательно разрушал свою телесную оболочку, чтобы высвободить творческую энергию. Кто-то из несведущих в поэзии по-житейски сказал бы: непутевый…
И прислушаемся еще к одному мнению. Авторитета. Эмиль Золя:
«Верлен создавал свои стихи так же, как груша производит свои плоды. Ветер дул, а он шел туда, куда гнал его ветер. Он никогда не хотел чего-либо, никогда не спорил о чем-либо, не обдумывал, не исполнял, никогда он ничего не делал при полной деятельности своего сознания. Можно придумать для него иную среду, можно подвергать его разным влияниям, наделить его совершенно различными точками зрения, и несомненно, что его творчество преобразилось бы и приняло бы другие формы, но он остался бы столь же несомненно рабом своего чувства и гений его придал бы такую же силу песням, которые непроизвольно срывались бы с его уст. Я хочу сказать, что при такой натуре, вышедшей из равновесия и доступной всяким внешним проявлениям, почва имеет весьма мало значения, так как все в ней растет в полноте неотразимой личности».
Короче, Верлен как «листок, носимый по ветру».
Верлен – трудный поэт для перевода: очень много словесных нюансов. Пожалуй, лучше всех Верлена переводил, чувствуя его звук
