быть, возблагодарим судьбу за то, что они – мой удел, но не ваш.
– Прошу вас, передайте сестре, что я жажду с нею увидеться.
– По вашей просьбе я ей уже сие сообщил.
– Боюсь, вам не нравится ваше перо. Позвольте его заточить. Я замечательно точу перья.
– Благодарю вас, я всегда точу себе перья сам.
– Как вы умудряетесь писать столь ровно?
Нет ответа.
– Передайте сестре, как я рада узнать, что ее обученье игре на арфе продвигается, и, прошу вас, скажите ей, что я просто в восторге от ее восхитительного узора для столешницы – на мой взгляд, он бесконечно превосходит тот, что придумала юная госпожа Грэнтли.
– Вы дозволите передать ваши восторги в следующем письме? Ныне у меня не осталось места, чтобы отдать им должное.
– Ах, сие совершенно не важно. Мы с нею увидимся в январе. Неужто вы всякий раз пишете ей столь очаровательные длинные письма, господин Дарси?
– Обыкновенно они длинны, однако не мне судить, очаровательны ли.
– По моему убежденью, человек, способный написать длинное письмо, не может писать дурно.
– Сие не сойдет за комплимент Дарси, Кэролайн, – заметил ее брат, – поскольку он не пишет с легкостью. Он чересчур подолгу подбирает длинные слова. Не так ли, Дарси?
– Мой стиль письма немало отличен от вашего.
– О! – вскричала юная г-жа Бингли. – Чарлз пишет с небрежностью несказанной. Половину слов пропускает, а остальную марает кляксами.
– У меня мысли текут так быстро, что я не успеваю их выразить – и посему письма мои временами вовсе не сообщают адресатам никаких мыслей.
– Ваше самоуничиженье, господин Бингли, – сказала Элизабет, – обезоруживает упрек.
– Нет ничего обманчивее, – молвил Дарси, – личины самоуничиженья. Чаще всего сие лишь небрежность мненья, а порою – окольное чванство.
– И которым из двух вы назовете мой припадок скромности?
– Окольным чванством – в действительности вы поистине гордитесь недостатками своего письма, ибо полагаете их следствием умственной резвости и пренебреженья к форме, каковые почитаете если не выдающимися, то, во всяком случае, крайне интересными. Уменье делать что бы то ни было с быстротою зачастую восхваляемо обладателем сего качества, кой нередко закрывает глаза на недостатки исполненья. Когда нынче утром вы сказали г-же Беннет, что, если вознамеритесь уехать, свершите сие через пять минут, вы желали высказать себе панегирик, комплимент – хотя что такого похвального в опрометчивости, коя оставляет незавершенными необходимейшие дела и не может явиться достоинством – ни вашим, ни кого угодно?
– Нет уж! – вскричал Бингли. – Под вечер помнить все глупости, изреченные с утра, – это чересчур. И все же, честное слово, я полагал, что сказал правду, и верю в нее теперь. Посему я хотя бы не прикидывался излишне опрометчивым, исключительно
