матери. Сходство очевидно. Волосы, овал лица. Эти проклятые три ямочки. Я сказала ей, что этого не может быть. Я сказала ей, что не была удочерена. Но оказалось, что была.
– Это не имеет никакого отношения к нам, – Эллиот принялся растирать ладонью грудь в области сердца. – Это безумие.
– Она ошибается, – Вивиан медленно покачала головой. – Это ужасная ошибка.
– Конечно, она ошибается. – Эллиот вновь взял жену за руку. – Она безусловно ошибается. Мы обратились к адвокату, – объяснил он Колли. – К известному адвокату, который специализировался на частных усыновлениях. Нам его рекомендовал гинеколог твоей матери. Да, мы ускорили процесс удочерения, но это все. Мы никогда не стали бы участвовать в похищении детей, в незаконном удочерении. Ты не можешь всерьез в это верить.
Колли взглянула на отца, на мать, умоляюще смотревшую на нее полными слез глазами.
– Нет, нет, – сказала Колли, и ей стало чуточку легче. – Нет, в это я, конечно, не верю. Давайте поговорим о том, что именно вы сделали. – Но прежде она подошла к матери и присела на корточки перед креслом. – Мама. – Только это она и могла сказать, взяв Вивиан за руку. – Мама.
Подавив рыдание, Вивиан бросилась к ней и обхватила Колли обеими руками.
5
Колли сварила кофе – главным образом для того, чтобы дать родителям время успокоиться. Они были ее родителями. Ничего не изменилось. Гнев и ощущение предательства постепенно угасало. Да и как можно было сердиться, глядя на печаль отца и убитое, залитое слезами лицо матери?
Но и подавив чувство обиды, она не могла остановиться на полпути – ей надо было получить ответы на свои вопросы.
Как бы сильно она ни любила родителей, она должна была знать правду.
Колли отнесла поднос с кофе в гостиную и увидела, что родители сидят рядышком на диване, взявшись за руки.
– Не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь простить меня, – начала Вивиан.
– Мне кажется, ты не понимаешь. – Колли разлила кофе по чашкам. Это позволило ей чем-то занять глаза и руки. – Я должна знать факты. Я не могу составить себе полную картину, пока не соберу все кусочки и не сложу вместе. Мы – семья. Что бы ни случилось, это никогда не изменится. Но я должна знать правду.
– Ты всегда была сильна в логике, – заметил Эллиот. – Мы причинили тебе боль.
– Давайте сейчас не будем об этом. – Вместо того, чтобы взять себе стул, Колли опустилась на пол и уселась по-турецки по другую сторону от кофейного столика. – Прежде всего я должна понять… насчет удочерения. Почему вы это скрыли? Вам казалось, что признание может разрушить нашу семью?
– Семья – это чудо, каким бы образом она ни создавалась, – ответил Эллиот. – Ты стала нашим чудом.
– Но вы это скрыли.
– Это моя вина, – Вивиан смахнула слезы. – Во всем я виновата.
– Никто не виноват, – отрезала Колли. – Просто мне нужны объяснения.
– Мы
