что было бы справедливо, если бы их заставили вести противоестественный для них образ жизни – то есть ложиться, скажем, после полуночи. Но, увы, те, кто занимался мироустройством, забыли спросить «совиного» мнения. И по поводу зимы, кстати, тоже. Мир несовершенен, но, увы, не в моей власти что-либо изменить. Я пришла к этой философски-печальной мысли в то же время, что и в школу. И там, в дверях, мы вместе – то есть и мысль, и я, – врезались в какого-то парня. Разумеется, не специально, только из-за погруженности в проблемы мироздания и печаль по поводу его несовершенства.
Парень оглянулся и взглянул на меня удивленными темно-серыми глазами.
Только тогда я вдруг узнала его и неожиданно для себя отчаянно покраснела. Всему виной эти дурацкие фотографии. И зачем только они попались мне на глаза?
– Привет, Вероника! – поздоровался он, и я опешила: вот новости! Красавчик Кир, оказывается, помнит мое имя и даже произносит его целиком. Никогда бы не подумала.
– Э… – пробормотала я, пытаясь найти достойный ответ. В экстренных ситуациях меня ужасно клинит, я многое бы отдала за то, чтобы стать раскованнее и разговорчивее, легко и изящно парировать реплики и выдавать остроты… Все это я могу – когда общаюсь через компьютер, дистанционно, но в жизни бесконечно теряюсь и пасую.
Впрочем, Кир не стал ждать ответа. Придержав для меня дверь, он прошел внутрь и направился к раздевалке.
Мимо простых смертных, равнодушно миновав небольшую очередь. Все с готовностью пропускали его, никто не требовал, чтобы он переобулся. Ну как же! Кир Великолепный, кто же рискнет поперек слово сказать.
«Вот дура, – ругала я себя, – разве нельзя было просто сказать „привет“? Или съязвить, заявив что-то вроде: „О, неужели ты поставил себе контактные линзы и стал видеть лучше?“ или „Ой, ты меня видишь? Прости, забыла свою шапку-невидимку дома“. Было бы легко, остроумно и изящно. А теперь еще сочтет, будто я растерялась потому, что в него влюбилась. А я вовсе не из-за этого. Мне самовлюбленные типы не нравятся».
Я задержалась, пока ждала своей очереди в гардеробе, снимала зимнюю куртку и переобувалась в сменку, поэтому нечаянно стала свидетельницей неприятной сцены.
К Кириллу подошла Даша и принялась что-то ему говорить. Я сделала вид, будто никак не могу застегнуть туфлю, а сама исподтишка за ними наблюдала. Даша держалась с таким видом, будто вот прямо сейчас расплачется, а Кир отвечал ей нехотя, и даже мне с моей скамейки было видно, как сильно она его раздражает.
Вчера, наткнувшись на Дашин пост, я сразу предположила, что у них ничего не выйдет, но не ожидала, что он отошлет ее подальше так скоро. Снисходительно-звездный Кир бесил меня все больше и больше.
Я уже с ненавистью наблюдала за тем, как он высокомерно отстранил Дашу и пошел дальше по коридору.
И тут в меня вселился бес. По крайней мере, разумного объяснения своим дальнейшим действиям я не нахожу… Дело
