Хагена, – или… или меня!
Она говорила искренне – и это окончательно сбило меня с толку. Что значит «пожалей хотя бы меня»?.. Давно, давным-давно не слыхал я от неё подобных слов… Против воли ожили воспоминания, от которых я отгораживался столько лет: Голубой Город, Сигрлинн и я, днями и ночами творящие вместе, молодые, неразделимые, счастливые…
– Ну хорошо, ты пришла передать мне предупреждение Совета, – с трудом выговорил я, усилием воли отгоняя непрошеные мысли. – Ты передала его. Что дальше? Что ты хочешь? Хочешь, чтобы я поверил, что ты на моей стороне и готова рассказывать мне обо всех намерениях Мерлина, касающихся меня? Хочешь, чтобы я забыл, как мы сражались?
– Ты не меняешься, Хедин, – жестко усмехнулась она, – ты не можешь не искать ловушек, не можешь не подозревать меня в каких-то коварных замыслах… Ты же наверняка не поверишь мне, если я скажу, что мне дорога память о том, что у нас было, и сюда меня привела жалость – и к тебе, бедный безумец, и к твоему Ученику, этому ребёнку.
И тут в наш разговор внезапно вмешался Хаген. Он попросту запустил в Сигрлинн комком размокшей дорожной глины.
– Уходи! Проваливай, что ты от нас хочешь?! – Я отшатнулся назад.
Глаза Хагена горели, в правой руке блестел нож; он походил на ощетинившегося и готового к бою волчонка.
У Сигрлинн дрогнул уголок тонкого, идеально очерченного рта; и я уже приготовился отразить заклинание, с помощью которого она не преминула бы наказать дерзкого, но… она лишь протянула Хагену раскрытую правую ладонь неожиданно мягким жестом.
– Ты готов отдать за него жизнь, не так ли? – без тени усмешки обратилась она к моему Ученику. – Он для тебя теперь всё?..
Хаген опешил. Надо признаться, я тоже. Я ничего не понимал в происходящем. Мелькнула мысль, что, если мы выпутаемся из этой передряги, мне придётся ещё многому научить мальчика; сейчас он растерян, и это плохо – надо уметь ненавидеть своих врагов вне зависимости от того, что они говорят.
– Так вот, я скажу тебе, – тем же мягким и доверительным голосом продолжала Сигрлинн, – твой Учитель в большой опасности. Живущие там, на небе, – она указала точёным пальцем вверх, – сильно на него разгневались. Он хочет убить их, захватить их престолы, а ты – лишь орудие, которое он создаёт для этого. Если вы не остановитесь, они вас сметут. Вот о чем я хотела предупредить, но, похоже, лишь зря старалась. – Её глаза уже метали молнии, она с трудом сдерживалась.
– Мы пойдём, извини, – сказал я, касаясь головы Хагена. – И так уже все вымокли.
– Ну и пропадай тогда, несчастный ты глупец! – в ярости топнула ногой Сигрлинн. С её пальцев сорвались две серебристые молнии, ударили в лужу, вода тотчас вскипела и забурлила, повалил пар. – Пропади ты пропадом! Не стану больше тебя выгораживать! Выкручивайся как знаешь!
Сейчас она одновременно и ужасала, и потрясала, и завораживала. Со времён Голубого Города я не видел её столь восхитительной
