простодушно ответила Лииса. – С такими-то ранами, как у тебя! Токмо чарами и спасёшься.
– Пришелец… Эльстан… наложил на меня свои чары? – раздельно выговорил гном.
– Наложил, наложил, – радостно кивнула Лииса, не понимая, чем недоволен гном. – И хорошие чары! Сильный он волшебник и жезл настоящий имеет…
– Жезл… жезл… – Гном внезапно закрыл глаза и откинулся на подушку, замерев, точно лишившись чувств.
– Эй, эй! – Встревоженная молодка подалась ближе. – Случилось что?
– Я в порядке, – сквозь сжатые зубы ответил Двалин. – В полном порядке.
Не веря, Лииса подошла к лавке. Как учили, нащупала биенье жилы жизни на левом запястье гнома. Всё и впрямь было в порядке. Однако Двалин лежал совершенно неподвижно, задрав к потолку бороду, и лицо его, можно сказать, «побледнело, как снег», хотя едва ли могла проявиться бледность на красновато-коричневой коже гнома, потемневшей от кузнечной копоти и покрасневшей от жара горнов.
Немного погодя Двалин открыл глаза. Посмотрел на испуганно глядящую Лиису и усмехнулся:
– Да всё хорошо. Просто, Р-родгар, мне обидно стало, что не взяли!..
Это была наглая и неприкрытая ложь. И любой хоть мало-мальски искушённый слушатель, конечно же, немедленно уловил бы фальшь в словах Двалина. Но Лииса как раз и не была таким слушателем. Жизнь у неё и так выдалась нелёгкая, чтобы забивать себе голову ещё и чужими бедами. Сказал гном, что всё в порядке, значит, так оно и есть. Развязать не просит, отпустить не требует. Всё, как матушка Деера сказала. Значит, мне и беспокоиться не о чем.
Двалин же после этого, казалось, тоже ничуть не изменился. Правда, перестал бушевать; однако в глазах его поселились такие смертная тоска и боль, что заметивший это отшатнулся бы в испуге.
Он постепенно поправлялся. Рваные раны затягивались на удивление быстро – Эльстан постарался на славу. Провалявшись четверо полных суток, Двалин с разрешения Сааты поднялся на ноги как раз в тот день, когда Аргнист, Эльстан и сыновья сотника насмерть схватились с Ордой на Холме Демонов.
Первым делом гном отправился на кухню.
– Дрова, вижу, на исходе? – осведомился Двалин, просунув бороду в дверь поварской.
Колотых чурочек, как всегда, не хватало. Мужики всячески пытались увильнуть от этой надоедливой работы. Целый день топором махать, рубить круглые поленья – кому охота.
– Небось брюхо заныло? – понимающе усмехнулась распоряжавшаяся здесь Деера. – Понятно, Двалин, понятно. Ладно, накормлю и без платы.
– Ну нет! – возмутился Двалин. – У нас так не принято.
– А у нас принято так: сперва работника накорми, напои, а потом уж работу спрашивай! – поджала губы Деера, наваливая с верхом большую глиняную расписную миску. Гном не заставил просить себя дважды.
Зато потом, вычистив посудину до блеска и вытащив из-за пояса секиру, гном на дровяном складе показал, как надо обращаться с топором. Он творил чудеса. Чурки так и летели во все
