закончились рукопожатия и хлопанье по спинам.
– Мы заблудились, вот что, – сказал Луций Декумий, зло глядя на Бургунда. – Эта куча германского дерьма поклялся, что знает дорогу! Но так ли это? Ничего он не знает!
Бургунд годами выслушивал нескончаемый поток брани и оскорблений из уст Луция Декумия. Это сделало гиганта невосприимчивым к ругательствам, поэтому он, как всегда, терпеливо пропустил их мимо ушей и просто глядел на малорослого римлянина, как бык глядит на комара.
– Мы пытаемся найти земли Квинта Педия, – сказал Бургунд в своей манере медленно тянуть слова на латыни и улыбнулся Серторию. На свете было немного людей, кому он симпатизировал. – Госпожа Аврелия собирается привезти свою дочь в Рим.
И тут показалась она. Она медленно ехала на крепком муле. Спина прямая, прическа безукоризненна, ни пылинки на желтовато-коричневом дорожном платье. С нею была ее огромная служанка Кардикса и еще одна, которую Серторий не знал.
– Квинт Серторий! – воскликнула Аврелия, присоединяясь к ним и незаметно беря инициативу в свои руки.
Вот это женщина! Серторий говорил Норбану, что ценит лишь одного человека из своей родни – свою мать, но он совсем забыл об Аврелии. Как ей удается быть красивой и в то же время благоразумной, он не знал. И все же она оставалась единственной женщиной во всем мире, которая была и умной, и красивой. В дополнение к этому она была благородной, как мужчина, она не лгала, не ныла, не жаловалась, она много работала, она занималась своим делом. Они были почти ровесники – сорок лет – и знали друг друга с тех самых пор, как Аврелия вышла замуж за Гая Юлия Цезаря двадцать лет назад.
– Ты видела мою мать? – спросил Серторий, когда они отъехали чуть в сторону от остальной группы.
– Не видела с прошлогодних ludi Romani. Но ко времени следующих Игр она опять приедет к нам. Это уже вошло в привычку.
– Ужасная старуха, она никогда не будет жить в моем доме, – пожаловался он.
– Она одинока, Квинт Серторий, а твой дом – такое одинокое место. У нас она находится в центре событий, и ей это нравится. Я не говорю, что ей это будет нравиться и после того, как заканчиваются Игры, но раз в году для нее это полезно.
Удовлетворенный сведениями относительно матери, которую он очень любил, Серторий снова вспомнил об их затруднительном положении.
– Вы действительно заблудились? – спросил он.
Аврелия со вздохом кивнула:
– Боюсь, что да. Подожди, когда мой сын услышит об этом! Он никогда мне этого не простит. Но он не мог покинуть Рим, будучи фламином Юпитера, поэтому я вынуждена довериться Бургунду, – печально объяснила она. – Кардикса говорит, что он в состоянии заблудиться между Форумом и Субурой, но я, признаюсь, считала ее слишком пессимистичной. Теперь вижу, что она нисколько не преувеличивала.
– Луций Декумий и его мальчики тоже бесполезны.
– За
