в форме буквы U. Он примостился за плечом своей матери, с внешней стороны буквы U, откуда не мог видеть лиц своих самых любимых женщин. Для него было значительно важнее смотреть на Мария-младшего, Муцию Терцию и управляющего Строфанта, которого пригласили присутствовать при совете и который замер у порога, отказавшись от приглашения Мария-младшего сесть.
Облизав губы (необычный признак нервозности!), Марий-младший заговорил:
– Сегодня днем меня посетили Гней Папирий Карбон и Марк Юний Брут.
– Странный союз, – заметил Цезарь.
Он не хотел, чтобы его двоюродный брат получил возможность говорить свободно, никем не прерываемый. Он желал заставить Мария-младшего немного понервничать.
Марий-младший сердито взглянул на него. Но недостаточно сердито, чтобы сбиться с мысли, ведь он только начал. Цезарь понял, что уловка не удалась. Марий-младший продолжил:
– Они пришли просить меня выдвинуть свою кандидатуру на должность консула в паре с Гнеем Карбоном. И я согласился.
Все задвигались. Цезарь увидел удивление на лицах своих сестер, спина его тети внезапно выпрямилась, странное, необъяснимое выражение мелькнуло в удивительных глазах Муции Терции.
– Сын мой, ведь ты даже не член Сената, – сказала Юлия.
– Завтра я буду сенатором, Перперна внесет меня в списки.
– Ты не был квестором, не говоря уже о преторской должности.
– Сенат откажется от обычных требований.
– У тебя нет ни опыта, ни знаний, – настаивала Юлия с отчаянием в голосе.
– Мой отец был консулом семь раз. Я вырос в окружении консулов. Кроме того, Карбона нельзя назвать неопытным.
– Но зачем здесь мы? – спросила Аврелия.
Марий-младший серьезно и умоляюще посмотрел сначала на мать, потом на тетку.
– Конечно, для того, чтобы обсудить этот вопрос между нами, – сказал он немного беспомощно.
– Ерунда! – резко возразила Аврелия. – Ты не только сам принял решение, но уже сообщил Карбону, что будешь избираться вторым консулом. Мне кажется, ты вытащил нас из теплого дома только для того, чтобы сообщить новость, которую городские слухи донесут до нас уже завтра утром.
– Это не так, тетя Аврелия!
– Конечно, так! – отрезала Аврелия.
Залившись краской, Марий-младший повернулся к матери и протянул к ней руку, как бы прося поддержать его.
– Мама, это не так! Да, я сказал Карбону, что выдвину свою кандидатуру. Но все равно я хотел выслушать, что скажет моя семья, правда! Я могу передумать!
– Ха! Ты не передумаешь, – фыркнула Аврелия.
Пальцы Юлии сжали запястье Аврелии:
– Успокойся, Аврелия. Я не хочу, чтобы в этой комнате сердились.
– Ты права, тетя Юлия. Гнев – это последнее, что нам нужно, –
