воцарилась тишина. Принесли кофе с вчерашним хлебом, который поджарили, чтобы размягчить, с несколькими разновидностями джема и масла, а также подогретым бульоном. Охранники и компаньонки набросились на еду с воодушевлением, от которого Рингил испытал новый легкий приступ тошноты. Ишиль сделала небольшой глоток кофе и опять устремила на сына мрачный взгляд.
– Я сказала Дерсин, что ты займешься поисками.
Рингил изогнул бровь.
– Так и сказала? Это было опрометчиво.
– Пожалуйста, не будь таким, Гил. Тебе заплатят.
– Мне не нужны деньги. – Рингил ненадолго закрыл глаза. – Почему отец не может с этим разобраться? Не похоже, чтобы ему не хватало людей.
Ишиль отвела взгляд.
– Ты знаешь мнение твоего отца о моей семье. А со стороны Дерсин, если углубиться на пару поколений, почти настоящие болотные обитатели. Вряд ли они достойны его милости. Как бы там ни было, Гингрен не пойдет против эдиктов. Ты знаешь, как все обернулось после войны. Это законно. Шерин продали по закону.
– Но ведь можно подать апелляцию. В хартии есть такое положение. Заставь Билгреста поползти на коленях в Канцелярию, пусть принесет публичные извинения и пообещает возместить убытки, выступи гарантом, если Дерсин не сможет достать деньги, а отец не захочет пачкать руки.
– По-твоему, мы не пытались так сделать?
– Что же произошло?
Внезапная вспышка надменного гнева – та сторона Ишиль, которую он почти забыл.
– А случилось, Рингил, то, что Билгрест предпочел удавиться, а не извиниться. Вот что случилось.
– Опаньки.
– Не смешно.
– Пожалуй, не смешно. – Он сделал еще глоток чаю. – Зато очень благородно. Лучше смерть, чем бесчестье, и все такое. Да еще от торговца готовым товаром. Замечательно. Отец, вероятно, был впечатлен, сам того не ожидая.
– Твои отношения с отцом тут ни при чем, Рингил!!!
Компаньонки застыли. Крик Ишиль отразился от низкой крыши обеденного зала; в дверях кухни и окне, выходящем во двор, появились изумленные лица зевак. Охранники переглянулись, явно задаваясь вопросом, ожидают ли от них демонстрации силы, которая должна заставить крестьян вернуться к своим делам. Рингил встретился взглядом с одним из них и слегка покачал головой. Ишиль сжала губы, глубоко вздохнула.
– Это не касается твоего отца, – тихо проговорила она. – Я не такая дура, чтобы на него рассчитывать. Это услуга, о которой я прошу тебя.
– Мои дни борьбы за справедливость, истину и свет миновали, мама.
Она резко выпрямила спину.
– Меня не интересует справедливость или истина. Это семья.
Рингил снова закрыл глаза и помассировал переносицу двумя пальцами.
– Почему я?
– Потому что ты знаешь этих людей, Гил. – Она протянула руку через стол и коснулась его свободной руки тыльной
