малороссийского наместника: «Она очень приятна, у нее меткий, хотя и не очень широкий ум, а ее характер – самый очаровательный, какой я знаю»370. Т.Г.Цявловская сопоставляет цепочку реальных персонажей (Пушкин – Воронцова – Раевский) и героев пушкинского романа (Ибрагим – графиня Д. – Мервиль). Такая проекция позволяет ей не только идентифицировать многие черты автора и царского арапа, Воронцовой и графини Д., но и увидеть сходство между одесским другом Пушкина А. Раевским и эпизодическим действующим лицом парижских глав романа – Мервилем371. Наблюдение весьма меткое и до сих пор никем не опровергнутое.
Но этого мало. Сходство ситуаций отражается и в других местах, например в письмах Ибрагима и графини Д. «Ты говоришь, – писала она, – что мое спокойствие дороже тебе всего на свете: Ибрагим! если б это была правда, мог ли бы ты подвергнуть меня состоянию, в которое привела меня нечаянная весть о твоем отъезде? Ты боялся, чтоб я тебя не удержала; будь уверен, что, несмотря на мою любовь, я умела бы ею пожертвовать твоему благополучию и тому, что почитаешь ты своим долгом» (VIII, 14).
Татьяна Цявловская делает оговорку: «Обстоятельства отъезда Пушкина были иные. Но тон! – угадывается ее тон, Воронцовой, особенно в последних строках: «Графиня заключала письмо страстными уверениями в любви и заклинала его хоть изредка ей писать, если уже не было для них надежды снова свидеться когда-нибудь»372.
Собственная пушкинская переписка эмоционально и стилистически перекликается с романом о царском арапе. И здесь вспоминаются строки из письма Пушкина к Е.К.Воронцовой: «Осмелюсь ли, графиня, сказать вам о том мгновении счастья, которое я испытал, получив ваше письмо, при одной мысли, что вы не совсем забыли самого преданного из ваших рабов?» (VIII, 71–72).
Линия графини Д. в последний раз возникает в петербургском разговоре Ибрагима и Корсакова:
«Ну, что графиня Д.?» – «Графиня? она, разумеется, сначала очень была огорчена твоим отъездом; потом, разумеется, мало-помалу утешилась и взяла себе нового любовника: знаешь кого? длинного маркиза R.» (VIII, 15).
Графиня Д. в черновике именуется графиней L. Зовут ее Леонора, об этом мы узнаем из письма Ибрагима. Возлюбленная арапа – предшественница блистательных дам «не первой молодости» из цикла «светских» повестей Пушкина 1828–1829 годов. На это впервые указала А.А.Ахматова373. Она же подчеркнула связь этих повестей с романом французского писателя Б. Констана «Адольф». Например, пишет Ахматова, самая тема повести «На углу маленькой площади» – адюльтер, и судьба женщины, открыто нарушившей законы света, несомненно указывает на французские традиции374.
Многие мысли и наблюдения, разбросанные по страницам романа о царском арапе, нашли отклик в позднейших пушкинских произведениях, в том числе и в маленьких трагедиях. Один из таких откликов, как отметила А.А. Ахматова, связан
Цит. по:
Прометей. Т. 10. С. 61.
Там же. С. 63.
Там же. С. 68. См. также: Путеводитель по Пушкину.
