коммуникации с младенцами, которым было лишь несколько недель, – рассказывает Анна-Маргарита, – но я не очень понимала, как держать руку ребенка, который находится в матке! В это время я начала изучать возможность удаленного набора на клавиатуре. Могла ли я подумать, что зародыш способен отправить ментальное сообщение с помощью своей матери? Мать не меньше меня была удивлена таким предположением, но идея связаться с малюткой была такой соблазнительной, что мы решили попробовать.
«Что ты мне скажешь, малышка?».
«Гримируйся, мама, в жизнь жизни».
«Это действительно ты говоришь?»
«Да, считая, что я, быстро я играю с ласками жизни. Убедись, рифмует ли мама дар жизнь со смертью или жизнью. Вы направляете выбор в сторону жизни. Я дымок любви для мамы. Ведите маму к уверенности быть женщиной жизни. Я вулканизирую [усиливаю] любовью мать жизни…».
В результате такой коммуникации мать почувствовала необычайное облегчение. «Я была просто изумлена всем, что только что произошло, – признается Анна-Маргарита. – Как я смогла попеременно подключиться к ребенку и его матери? Всего-то и надо было, чтобы я направила свой ум к тому, с кем хотела вступить в контакт, – одним словом, чтобы я просто обратилась к нему» (28).
Но бывает и так, что на клавиатуре появляется сообщение, которое не имеет прямого отношения к пациенту, ассистенту или еще кому-нибудь, кто в данный момент находится рядом. Так, например, во время общения с опытными ассистентами Анна-Маргарита увидела, что она мало-помалу набирает такой волнующий текст:
«Умереть разве это прошло? Тяжело приступать к проблеме желать смерти. Я хочу убежать от смерти, и ты помогаешь мне жить. Единый со случаем созреть жизнью, я борюсь со смертью.
– Но кто ты, – спросила я внутри самой себя.
– Я маленький шалун [зародыш] смерти. Прикажи матери бежать от смерти. Папа назначает мешок жизни [матку] для смерти. Моя мать теряет своего ребенка. Я остаюсь присоединенным к смерти, если отец убивает меня. Согласие между мной и семьей – возможно ли?». Потом стало ясно, что речь, наверное, идет о зародыше, которому всего два-три дня (29).
Сразу же оговоримся, что мы не хотим никого винить, но нельзя и молчать о том, что такая коммуникация с эмбрионами действительно существует. Это заставляет вспомнить об очевидном факте, который порой намеренно игнорируют: аборт не имеет ничего общего с контрацепцией, и, отождествляя их, мы совершаем большую ошибку. Вот что говорит об этом Анна-Маргарита: «Все разговоры моих пациентов всегда о жизни и смерти. Они убедили меня в том, что уже самые первые клетки эмбриона наделены сознанием. Это кардинально меняет все наши представления о беременности» (30). Я не считаю нужным чрезмерно заострять внимание на всем том, что скрывается за такой коммуникацией (будь то общение на расстоянии, на языке, который неизвестен пациенту, или коммуникация с эмбрионом), но можно сказать, что, когда жизнь только зарождается,
