концептуального аппарата. Стоит внимательно изучить существующую литературу по психиатрии, чтобы убедиться, как много в ней беспредметной игры в концепции, не подкрепленной опытными данными. Теоретические возможности сами по себе бесконечны. Их развертывание – это своеобразная интеллектуальная игра; оценивать ее ход, приемы и степень убедительности – дело вкуса. Но для того, чтобы не утратить смысла, эта игра должна находиться под постоянным контролем. Предел может быть положен, если мы возьмем на себя труд оценить меру соответствия теоретической концепции действительности и ее способность содействовать дальнейшему прогрессу нашего исследования. Но это не может быть осуществлено в ходе непродуктивной игры с уже известными опытными данными. Безвозвратно уводя нас от живого опыта, такая игра в лучшем случае сводится к конструированию воображаемых миров. Значит, любой метод должен интересовать нас прежде всего со следующей точки зрения: способствует ли он росту объема и глубины нашего знания и его адекватному оформлению, повышает ли он меру нашей феноменологической проницательности? Расширяет ли он границы нашего опыта, обостряет ли он наше техническое мастерство? Или наоборот, он ведет в пустоту абстракций, в мир, где мы рискуем заблудиться среди идей и схем, бесконечно далеких от того, что мы привыкли видеть и делать?
Мнимая бесконечность возможного. Если все без исключения сочетания и вариации, содержащиеся в известном нам фактическом материале, теоретически интерпретируются нами абсолютно непротиворечиво – значит, мы попали в очередную ловушку, ибо, пытаясь объяснить все, не объясняем ничего. Любая теория, обладающая объяснительной силой, рано или поздно сталкивается с противоречащими ей реалиями. Для объяснения последних разрабатываются вспомогательные теории, и в конце концов число предпосылок возрастает настолько, что никаких непредусмотренных возможностей не остается. Похоже, что все выдающиеся теории, в тот или иной период господствовавшие над умами, становились жертвами этой предательски волшебной игры. Теории, объясняющие «все» и, значит, не объясняющие ничего, предоставляют верующему в их силу лишь возможность бесконечного применения их к самым различным случаям и бесконечного же комбинирования. Как только объяснение становится слишком сложным, исследователь должен насторожиться – иначе, обманутый бесконечностью возможностей этой теории, он незаметно для себя переродится во «всезнайку», обреченного на бесконечную тавтологию.
Неумеренное использование литературных источников. Любой исследователь хочет знать то, что было сделано его предшественниками. Занимаясь той или иной областью науки, нужно хорошо ориентироваться в соответствующей литературе, но процесс совершенствования познаний в этом направлении может растянуться до бесконечности. Следовательно, мы должны придавать существенное значение только отбору и сопоставлению идей, мнений и индивидуальных различий. Эта работа
