/p>
И мобильный телефон выключил. Даже не проверил, сколько там звонков – должно быть, десятка полтора, и должно быть, все безотлагательные.
За окном было серо, маятно, сумерки с самого утра. Он очень любил такую погоду.
Хорошо бы еще домашний телефон тоже выключить!.. Впрочем, там автоответчик, пусть себе бормочет какую-то давным-давно записанную ахинею в том смысле, что «оставьте сообщение, я свяжусь с вами, как только смогу».
Все вранье, говорила Маня. И автоответчик твой вранье! Никогда ты не перезваниваешь!
Он так злился на ее безапелляционную определенность!
Ну, да, да!.. Я не перезваниваю. Вернее, перезваниваю, но не всем и не всегда, а только когда знаю, что не перезвонить нельзя, то есть когда дело касается работы! И что в этом такого?..
Вот тебе я тоже всегда перезваниваю. Этого мало?
Маня пожимала плечами: нет, а всем остальным ты зачем обещаешь?.. Чтобы потом не выполнить и чувствовать себя свиньей?..
Именно так он себя и чувствовал.
Нынешним утром от одной мысли про Рождество у него начинала дергаться жилка. Эту судорогу под глазом он ненавидел. Ему казалось, все понимают, что он тряпка и неврастеник. Впрочем, сегодня его никто не увидит, вместе с его глазом!.. Пусть дергается, сколько хочет.
Он перевернулся на живот, сунул голову в развал подушек, а одну еще пристроил сверху – просто так, чтобы что-нибудь сделать, и именно в постели. Одному в ней было просторно и холодно, как в космосе.
Дождь, сумерки с самого утра, и космос в постели – что может быть лучше в канун Рождества?!
– Так, – громко сказал он в подушку, и собственный голос показался ему отвратительным. – Все. Хватит.
Ванна, очень много горячей воды, пожалуй, кофе и газета, которую консьержка наверняка уже сунула за ручку входной двери. Все вполне буржуазно и очень по-французски.
Кофе он не любил и пил только потому, что «по-французски», а от парижских газет у него всегда начинала болеть голова, и он читал только потому, что «буржуазно».
И «правильно».
Черт побери, когда ему стало важно, что «правильно», а что «неправильно»?!
Нет. Сегодня канун Рождества, и он не станет заниматься самоедством. И отвечать на звонки не станет тоже. И думать о Мане – хотя куда ее денешь?.. И ждать гостей – все равно никто не придет! И наваливать на голову подушки не будет тоже – все равно не поможет.
Впрочем, подушки на голову он уже навалил.
Лучше ванна – очень много горячей воды! – кофе и… что там еще?.. Да. Еще немного парижских газет, засунутых консьержкой в дверную ручку.
Еще, пожалуй, он сегодня пойдет в тренажерный зал – еще одна придурь, знак нынешней «взрослой» жизни, и наплевать на то, что там как раз все увидят его дергающийся глаз.
…Главное, у него даже елки нет!..
Весь Париж, пустынный и ветреный, был уставлен елками, даже под аркадами Пале-Рояля стояли елки, выстроенные ровнехонько, как по линейке, и дети, проносясь мимо на велосипедах и самокатах, то и дело задевали зеленые пружинящие ветви.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
