ко мне. Я лучезарно улыбнулась.
– Добро, как говорится, нужно делать чистыми руками. Мы будем держать в курсе наших зрителей, историю с кассетой проверим, проведем собственное расследование. Оставайтесь с нами.
– Единственное, что я хочу, – это свободного, непредвзятого расследования. Если журналист никем не ангажирован – это большая редкость.
– Я ангажирована исключительно порядочностью и собственной совестью.
– Оля! – завопил Диденко. – Срочно закругляйся! Все – эфир закончен.
Откуда-то сверху раздалась музыка. Она звучала у меня в ушах похоронным маршем. Я сидела как истукан, крепко вцепившись в свои листочки. Я даже не могла заставить себя взглянуть на Захарова. Так я его ненавидела.
– Все! – услышала я голос оператора…
Я встала с прямой спиной и развернулась к выходу. Все расплывалось у меня перед глазами, искажалось, как в кривом зеркале.
Кто-то ухватил меня за локоть и прошептал в ухо:
– Андрей Валентинович хочет с вами поговорить…
– Передайте Андрею Валентиновичу, что мне не о чем с ним говорить.
Локоть мне сжали крепче. Я повернула голову. Меня цепко держал молодой человек в черном костюме, с волосами почти до плеч. Его темные глаза буквально впились в меня.
– Это личная просьба, – произнес он с нажимом.
Искушение послать его к черту было слишком велико, но я вспомнила Диденко, вспомнила о том, что я популярная ведущая и что не могу вести себя так, как хочу, что я связана контрактами, обязательствами и условностями, и поэтому, решительно вздернув подбородок, согласилась.
Молодой человек подвел меня к окну, где уже стоял, высился Захаров, который смотрел на меня, поигрывая желваками и засунув руки в карманы.
Я посмотрела на олигарха: его глаза были расширены от бешенства. Он смотрел таким взглядом, что, казалось, мог бы убить. Я невольно съежилась. Этот испепеляющий взгляд вбирал меня всю: от кончиков туфель Кристиана Лабутена до аккуратно уложенных волос.
– Вы отдаете себе отчет в том, что вы делаете?
В горле пересохло: голос пропал, и я смогла только кивнуть головой.
– Отлично, – ледяным тоном продолжил он. – Значит, вы знаете, что распространяете фальшивку?
– Нет. Это – настоящий материал…
– Я хочу с вами поговорить… – Вокруг нас образовался полукруг; любопытствующие кидали взгляды, не забывая при этом держаться на приличном расстоянии.
– Я… занята. И не могу. – Я пришла в себя и собиралась дать Захарову отпор. – Но мы можем поговорить либо здесь, либо в нашем кафе на пятом этаже.
– Кафе? – Его рот скривился, как будто я сказала какую-то непристойность. – Сейчас мы едем в ресторан и поговорим там. Я не доверяю вашему кафе.
Он развернулся и широкими шагами пошел к лифту. Я не хотела идти; но ноги понесли меня сами собой за ним. Я шла мимо Леночки
