кого-нибудь недосчитывали. Совсем еще недавно на его, Кирюшиной памяти, бесследно исчез Савелий. Просто был ангел, и нет его. То ли сослали. То ли распылили. Иной раз и не знаешь, что лучше – совсем исчезнуть или мотать срок домовым в местах «с повышенным уровнем энергозабора». Что это за места такие, Кирюшка хорошо себе представлял – не куда-нибудь в приятное местечко, за печку к бабушке, или городскую квартиру со всеми удобствами, а в какой-нибудь сиротский приют, в глубинке, или дом престарелых, или интернат для инвалидов. Где крыша течет, полы проваливаются, стены штукатурной паршой осыпаются, тараканы бегают прямо по тарелкам, а крысы до того разъелись на казенных харчах, что морды у них толще задов кошачьих.
И ведь что, собственно, такого Савелий натворил? Да ничего. Просто Кодекс Порядка как следует прочитать не удосужился. И наверняка же потом оправдывался: мол, знать не знал, ведать не ведал… ан нет! Незнание Кодекса не освобождает от ответственности. Вот и сослали. Или распылили. Такой участи Кирюшка для себя не хотел.
Он стоял посреди темного помещения – если эту пустоту вообще можно было назвать помещением, и невольно ежился от предчувствия грядущих неприятностей.
Хозяин появился сразу. Не постепенно формируясь из ничего, а как бы в одно мгновение переместившись откуда-то из далека сразу сюда. И его… тело… а это иначе никак больше и назвать было нельзя, соприкоснулось с Кирюшкиным, горяче-колющей волной пронизав от мохнатых пяточек, до самой макушки. Ангел со страхом втянул головенку в плечи и закрыл глаза. Авось пронесет!
Не пронесло.
– Итак? Чем можешь похвастаться?
Кирюша замотал головой, не открывая глаз. Страшно было до одури. Коленки затряслись крупной дрожью. Хотелось пасть на четвереньки и забиться куда-нибудь в угол… если бы это еще помогло.
– Чего головой трясешь? Рассказывай!
Голос был бесплотен, как и сам хозяин, явившийся устроить выволочку нерадивому работнику. Но внушал настоящий ужас.
– Ничего у меня не получается! – неожиданно для себя выдавил Кирюшка, невольно поддаваясь панике. – Я стараюсь, стараюсь… а все мои труды насмарку!
– Это почему же насмарку? – голос звучал спокойно, но легче от этого не становилось. – Тебе вверена одна… одна? – проконсультировался у кого-то хозяин, – одна живая единица. Молода, симпатична, талантлива, умница… умница? – в голосе прорезались нотки сомнения. – Нет? Ну, скажем, не полная… дура, чего же тебе еще? Ты с ней уже год как мучаешься, из-за тебя всю канцелярию на уши поставили. То тебе одно не так, то другое. Когда дело сделаешь?
– Я не виноват! – запищал Кирюшка, точно его уже приговорили и вот-вот станут производить изъятие энергоформирующего материала. – Она сама мне мешает! Я ее в одну сторону толкаю, а она в другую тянет. А у нее аура – ого какая аура! И сила у нее…
– Про ауру можешь не говорить, про силу тоже, – властно перебил хозяин. – Запомни, у тебя всего две недели. Если не справишься, разжалую в домовые. Понял?
– Понял, – тяжело вздохнул Кирюшка.
– Чего вздыхаешь? – казалось, голос слегка смягчился.
– Да это я так, от расстройства, – обнаглев от отчаяния, пискнул ангел.
– Расстраиваться будешь через две недели, если работу не выполнишь. Впрочем, я тебя тогда сам расстрою до невозможности. И запомни: делай, что хочешь, но только чтобы через две недели она у тебя счастливая была и при деле! Понятно?
Кирюшка открыл было рот, собираясь сказать, что, мол, две недели – не срок, он уж вот год с ней мается, а толку – чуть да маленько. Но Хозяин и слушать не стал.
– А теперь пошел вон.
И дунул. Кирюшку вымело из пустоты, точно пылинку. Он смачно шмякнулся на пол прямо посреди гомонящей толпы. Дикий женский визг резанул по ушам. Ангел метнулся между ног, ища хоть какую-нибудь дырочку. Кто-то заполошно вскочил на стул, мимо пролетел и шлепнулся на пол кусочек сыра.
– Бей ее! Бей! – голос гудел над головой, точно полковая труба. Что-то тяжелое хлопнуло за спиной. Кирюшка прибавил ходу. А вот и спасительная дырка. Он шмыгнул в нее, едва не застряв. Хлоп! Жесткая подошва туфли все-таки успела весьма чувствительно приложить по пушистому заду, одновременно проталкивая его внутрь.
Фух! Слава Богу! Спасся! Кирюшка в изнеможении свалился в узком проеме, переводя дыхание. С этими проклятыми переходами всегда так. Становишься не просто видимым, но еще и уязвимым.
– Упустили, – разочарованно констатировал чей-то тенорок. – Эх вы, мазилы!
Ничего себе – мазилы! Кирюшка с досады потер круглый огузок, по которому пришелся весомый удар.
– Тебе бы так по жопе, – недовольно проворчал ангел-хранитель.
Люди в комнате явно готовились праздновать. Есть
